Дьявол весной
Шрифт:
– Нет, – Габриэль сопереживал ей и был возмущён. Изо всех сил он старался не повышать голос. – Поэтому ты держишь это в секрете? Боишься жалости?
– Поэтому и... потому, что этот позор я бы предпочла не разглашать.
– Это позор не твой. А твоего отца.
– А такое ощущение, что мой. Если бы я не подслушивала, отец бы меня не наказал.
– Ты была ребёнком, – резко сказал он. – То, что он сделал, не было чёртовым наказанием, но жестокостью.
К его удивлению, губы Пандоры изогнулись в намёке на далёкую от раскаяния улыбку, и она стала выглядеть
– Это не остановило меня от подслушивания. Я только научилась ловчее это делать.
Она была такой милой, такой неукротимой, что Габриэля поразило чувство, неведомое ему ранее, будто все крайние степени радости и отчаяния сложились в новую эмоцию, которая угрожала расколоть стены его сердца.
Пандора никогда не подчинится чужой воле, она никогда не сдастся... только если сломается. Он видел, что общество делало со смелыми и амбициозными женщинами. Она должна позволить ему её защитить. Пандора должна выйти за него замуж, только он не знал, как её убедить. Обычные правила не работали с женщиной, которая жила по своей собственной логике.
Потянувшись к ней, он прижал её к своему грохочущему сердцу. Когда Пандора мгновенно расслабилась, по нему пробежала дрожь волнения.
– Габриэль?
– Да?
– Как ты выиграл последнюю партию в вист?
– Я считал карты, – признался он.
– Это жульничество?
– Нет, но это всё равно было нечестно, – он убрал назад своенравную прядку, которая упала на её лоб. – Моё единственное оправдание в том, что последние несколько дней я хотел оказаться с тобой наедине. Я не мог пустить всё на самотёк.
– Потому что ты хотел поступить благородно, – серьёзно сказала Пандора.
Он искоса посмотрел на неё, и его брови взлетели вверх.
– Ты хочешь спасти меня и мою семью от скандала, – пояснила она. – Соблазнить меня – это очевидно самый быстрый путь.
Рот Габриэля изогнулся в сардонической улыбке.
– Мы оба знаем, что это не имеет ничего общего с честью, – увидев её озадаченный взгляд, он добавил: – Не притворяйся, что ты не знаешь, когда мужчина тебя желает. Даже ты не настолько наивна.
Она продолжала пристально на него смотреть, между её бровями возникла беспокойная морщинка, когда Пандора поняла, что есть что-то, что она должна была знать и ей следовало что-то понять. Боже. Она настолько наивна. С ней не флиртовали и не проявляли романтического интереса, которые бы научили её интерпретировать признаки сексуального интереса мужчины.
Габриэль, конечно же, без труда ей их продемонстрирует. Склонив голову, намереваясь её поцеловать, он провёл ртом по губам Пандоры взад и вперёд, пока они не задрожали и не раскрылись. Их языки встретились, скользя словно влажный нежный шёлк. Когда Габриэль углубил поцелуй, он стал ещё более прелестным, её роскошные, льнувшие к нему губы были эротичны в своей невинности.
Он осторожно опустил Пандору на бархатные, парчовые подушки, поддерживая её шею рукой. Его тело изнемогало под слоями одежды, Габриэль был настолько возбуждён, что ему пришлось опустить руку вниз и поправить свою плоть.
– Милая...
Став малиновой, Пандора спрятала лицо у него на плече.
– Для меня в мужчинах нет ничего очевидного, – послышался её приглушённый голос.
Он слегка улыбнулся.
– Тебе очень повезло, потому что я готов просветить тебя по каждому конкретному вопросу, – почувствовав её ёрзание, он взглянул вниз и увидел, что она пытается опустить подол халата, который задрался до колен. Сделав это, она неподвижно улеглась, сдерживая огонь, бурлящий под спокойной внешностью.
Приблизив губы к её уху, Габриэль очень мягко проговорил:
– Ты завораживаешь меня, Пандора. Каждая прекрасная, чарующая, живая твоя частичка. В ту ночь, когда мы встретились, я почувствовал, что ты словно удар током. Что-то в тебе пробуждает во мне дьявола. Я хочу провести с тобой в постели несколько дней. Хочу боготворить каждый дюйм твоего тела, пока минуты тлеют, как мотыльки, слишком близко подлетающие к пламени. Я хочу почувствовать твои руки на себе, хочу... что такое, сладкая? – он остановился, услышав её неразборчивое бормотание.
Пандора откинулась спиной на кушетку, при этом выглядела она недовольной.
– Я сказала, что ты говоришь в ухо, которым я плохо слышу. Я не разбираю слов.
Габриэль безучастно её оглядел, а затем уронил голову с задушенным смешком.
– Извини. Я должен был заметить, – он сделал вдох, чтобы успокоиться. – Возможно, это и хорошо. Я придумал другой способ обозначить свою точку зрения, – он поднялся с диванных подушек вместе с Пандорой. Обхватив её стройное тело, он с лёгкостью её приподнял.
– Что ты делаешь? – барахтаясь, спросила она.
Вместо ответа, он намеренно усадил её к себе на колени.
Пандора нахмурилась и неуютно поёрзала.
– Я не понимаю, почему ты...
Вдруг её глаза расширились, и она замерла. На лице Пандоры промелькнула череда сменяющих друг друга эмоций: удивление, любопытство, стыд... и осознание мощной мужской эрекции под собой.
– А ты говоришь, что мужчины не очевидны, – мягко поддразнил Габриэль. Пока она извивалась, ища удобное положение, он почувствовал, как его живот и пах пронзили восхитительные импульсы. Он силился пережить это ощущение, задыхаясь, Габриэль понимал, что для того, чтобы достичь кульминации, много ему не потребуется. – Дорогая, не возражаешь... не двигаться... так резво?
Пандора бросила на него возмущённый взгляд.
– Ты когда-нибудь пробовал сидеть на бите для крикета?
Пряча ухмылку, Габриэль перенёс большую часть её веса на одно бедро.
– Вот так, прижмись к моей груди и положи свою... да, именно так, – устроив её поудобнее, он развязал пояс на её халате. – Кажется, ты разгорячилась, – сказал он. – Позволь, я помогу тебе это снять.
Пандору не обманул его заботливый тон.
– Если я и разгорячилась, – сказала она, вытаскивая руки из рукавов, – это потому, что ты меня смутил, – сурово глядя на него, она добавила: – Нарочно.