Дьявол

Хорнер Ланс

Сначала на веревочных перилах трапа появилась желтая рука, а затем постепенно показался и сам человек, которому помогли перебраться через леер на палубу. Соуса был невелик ростом; будь он несколькими дюймами ниже, его бы можно было назвать карликом, но в его виде не было ничего гротескного, он был идеально сложен и миниатюрен. Грязный цвет его кожи можно было сравнить только с кофе, куда чуть-чуть добавили сливок, и Рори, по своему невежеству, решил, что Соуса был португалец; но позднее узнал, что Соуса мулат и отец-бродяга прижил его с девкой из племени сусу. Ему можно было дать лет пятьдесят, потому что у него были седые волосы и лицо, покрытое сеткой морщин.

Соусу сопровождал огромный молодой негр, который, по мнению Рори, представлял собой внушительный

образец мужской силы, какой он когда-либо видел. Контраст между миниатюрным Соусой и этим темнокожим геркулесом был еще более разительным, так как они стояли бок о бок на палубе, ожидая, когда Спаркс и Рори спустятся, чтобы поприветствовать их. Соуса мог бы пройти под вытянутой в сторону рукой негра, не нагибая головы. Мулат был тщательно одет в европейскую одежду, которая, будь она чистой, вполне могла бы соперничать с гардеробом Спаркса или Рори, но истинное величие одежд молодого негра посрамляло всех их, вместе взятых. Он был облачен в одеяние небесной голубизны из тонкой шерсти с широкими ниспадающими рукавами, и само одеяние было намеренно распахнуто, чтобы было видно нижнее белье из плотного белого шелка, сплошь вышитое голубым и зеленым и густо покрытое жемчугом. Голова негра была обмотана светло-зеленым тюрбаном, из которого торчал пучок белых страусовых перьев, приколотых огромным рубином. И несмотря на всю эту женскую мишуру, в глаза бросались неотразимые мужские достоинства этого юноши.

Следуя на расстоянии нескольких шагов позади Спаркса и подойдя к гостям поближе, Рори заметил, что юноша не такой темный, как показалось ему сначала. Цвет его лица был где-то между светло-коричневым и желто-коричневым – рыжевато-коричневый, благородный топаз, местами более светлый или более темный, как и сам камень. Карие, женоподобные глаза его смотрели из-под тонко очерченных бровей с изгибом, напоминавшим крыло птицы. Нос был короткий, с широкой переносицей и слегка приплюснутый, а расширяющиеся книзу ноздри – чувственными. Губы его были широкими, гораздо шире, чем у белого человека, влажными, виноградного цвета, а подбородок сильный, с глубокой ямкой и такой гладкий, что казалось – юноша никогда не брился. Вена пульсировала на широкой гладкой колонне шеи, и даже под обширными одеждами угадывалась широкая, колесом, грудь, переходящая в изящные бедра. Рори, для которого мужественность и привлекательность всегда мало что значили, был просто поражен дикой красотой молодого негра, который, несмотря на свои мелкие шажки, чтобы не обогнать Соусу, двигался с грациозностью леопарда. И тут Рори почувствовал, что оказался лицом к лицу с Африкой, настоящей Африкой.

Соуса вышел вперед, чтобы пожать руку Спарксу, но прежде чем ответить на капитанское рукопожатие, он представил негра.

– Его высочество Баба-иль-Кадыр бен Идрис, шанго Саакса, сын и наследник великого властелина султана Сааксского.

Спаркс сделал шаг вперед, широко улыбаясь.

– Шанго Саакса! Это для нас большая честь, ваше высочество. Простите мне, пожалуйста, мою неосведомленность о вашем прибытии. Если бы я знал, я бы приказал устроить салют, салют из двадцати одного залпа.

Он сделал знак первому помощнику спуститься на главную палубу и шепотом приказал ему пойти в цейхгауз и вместе со вторым и третьим помощниками достать и зарядить личное оружие для залпа. Затем он приветствовал шанго низким поклоном и взмахом шляпы с пером.

– Саакс! – громко воскликнул он, глядя на шанго. – И Сакс!

Он повернулся вполоборота к Рори, стоявшему позади него, делая яростные знаки, чтобы тот приблизился.

– Позвольте мне, ваше высочество, представить вам одного из самых знатных людей моей страны, барона Саксского. – Особый упор он сделал на имени. – Сэр Родерик Махаунд, племянник самого великого Маккаэрна, которому принадлежит этот корабль и эта фактория. Сэр Родерик, принц Сааксский. – И затем, когда Рори подошел ближе, шепнул – Одарите нас улыбкой, дружище.

Рори протянул свою руку, но шанго проигнорировал ее. Вместо этого юноша щелкнул пальцами и, прижав руку к сердцу, поклонился и поднял

руку, чтобы коснуться ею лба. Во время этого приветствия перья на его тюрбане задели лицо Рори, и, когда великан увидел, что произошло, он осклабился, потом громко рассмеялся, посчитав это великолепной шуткой, и в то же время кивнул в знак извинения. Рори оценил шутку, показав сначала на длинные перья, а потом на свое лицо, затем вздрогнул, чтобы показать, как было щекотно, и после этого присоединился к смеху шанго.

Фыркая от смеха, африканец щелкнул пальцами опять, чтобы подозвать одного из негров, стоящих у леера. Вызванный упал лицом вниз и стал продвигаться вдоль палубы, подтягиваясь на локтях, пока не приблизился к шанго на расстояние в несколько футов. Он поднял голову, но смотреть в сторону господина не осмеливался. Шанго заговорил с ним по-арабски, и, хотя прошло уже много времени с тех пор, как Рори сидел у камина в замке Сакс и говорил по-арабски с Джейми, он понял, что сейчас сказал негр.

– Кто этот желтоволосый нзрани, у которого такое же имя, как и у меня? Думаю, что это какая-то хитрость, и в то же время парень похож на честного человека, он приятно выглядит, и мне он нравится, но говорить ему об этом не надо.

Будучи не уверен, правильно ли он поступает в соответствии с предписаниями этикета, Рори взял шанго за локоть и заговорил с ним по-арабски:

– Мир тебе, господин мой шанго, и твоей семье. Долгие лета тебе и множество сыновей. Действительно, странно, что наши имена так похожи, но то, что мой отец был великим лордом в Шотландии, – тут Рори решил, что немного перегнул, говоря о своем благородном происхождении, – а твой отец был великим лордом Африки, свидетельствует, что это воистину благородное имя. Здесь нет никакой хитрости, мой господин шанго. Имя Саксов моя семья носит уже много веков. Я рад, что это также и твое имя, что может сделать нас братьями, и, клянусь тремя священными волосками из бороды Магомета в Мекке, вряд ли найдется на земле более достойный человек, которого я мог бы назвать братом, чем ты.

Рори был прерван залпами из пистолетов и видел, как шанго считал их на пальцах и как приятное сознание собственной важности озарило его лицо, когда количество выстрелов дошло до двадцати одного. Потом, открыв рот от изумления, шанго уставился на Рори.

– Ты говоришь со мной словами истинного верующего, мой лорд Сакс. Значит, ты не нзрани, а последователь Пророка, да пробудет он целую вечность в раю.

Рори понял возможность снискать расположение у молодого человека. Рори и сам не мог объяснить почему, но как только он увидел этого юношу, то захотел стать его другом. Его собственная религия мало что для него значила. Он редко посещал кирку в Саксе, и, несмотря на то, что Джейми смог дать ему хорошее представление о мире, он не слишком утруждал себя теологическими занятиями с Рори, за исключением общепринятых выражений на арабском, которые последователи Ислама произносили машинально. Рори допускал факт существования где-то далеко Бога, которому наверняка не было никакого дела до него самого, но в остальном он мало размышлял об этом. Теперь же, столкнувшись с прямым вопросом о своих пристрастиях, Рори мог, не задумываясь, соврать, в особенности когда чувствовал невысказанное желание шанго обратить его в свою веру или, по крайней мере, заинтересовать ею.

– Одна из причин, по которой я прибыл в Африку, мой господин шанго, – он легко находил слова, – больше узнать о вашем Пророке; моя фамилия Махаунд – это имя вашего Пророка на моем родном языке. Ни в Шотландии, ни в Англии я не смог найти никого, кто бы просветил меня, а я просто жажду знаний.

Кончик желтого шлепанца шанго ткнулся распростертому на земле драгоману в горло, приподнял ему голову, а затем пнул его так, что тот откатился прочь, после чего шанго широко развел руки в стороны и обнял Рори. Огромные руки обвили Рори, и он почувствовал, как его голова сильно прижалась к щеке принца. От его изысканных одежд исходил приятный запах с легкой примесью какой-то специи, но совершенно не пахло мускусом, который источало тело Кармы.