Дьявол
Шрифт:
– А теперь, Рори Махаунд, когда ты здесь, надолго останешься? – спросила она.
– На некоторое время – это точно, – ответил он. – Я хочу открыть здесь заведение – как постоянный рынок для наших рабов. Тим возвратится на «Шайтане» в Гори в Сенегале за новы ми рабами, которых поставит Баба. Скоро мы надеемся купить еще кораблей. Баба в Африке, я здесь, так и разбогатеем.
Мэри прервала его, подняв руку:
– Тебе нет надобности искать жилье, мой ненаглядный. На плантации Мелроуз у меня прекрасный дом. Там никто не живет, потому что мне надо быть здесь. Он твой, Рори, раз он тебе нужен, я буду очень благодарна, если кто-нибудь будет за ним ухаживать,
Поезжай-ка в Мелроуз и живи как дома.
Рори подошел к Мэри и поцеловал ее в лоб.
– Ты разрешила все мои проблемы когда-то, Мэри, дорогая, и вот опять ты разрешила их. Ты взяла меня когда-то к себе, дала мне дом и тепло своего тела. Сейчас ты снова предлагаешь мне дом. Я так и буду всегда у тебя в долгу, Мэри Дэвис?
– Ах, Рори, этот долг ты запросто отдашь.
– Это точно. Я женюсь на тебе. Мэри Дэвис, которая теперь стала почтенной миссис Фортескью, и сделаю тебя миледи Саксской в Шотландии и принцессой Сааксской в Африке.
– Нет уж, – встала она лицом к нему. – Разбитная миссис Фортескью не что иное, как портовая потаскуха, и это ты прекрасно знаешь. Верно, она больше не торгует своим собственным телом, но она содержательница публичного дома, а это, может, еще хуже. Нет, Рори, как мне ни хочется быть леди Саксской и свысока взирать на всех здешних женщин, даже на миледи Клеверден, жену губернатора, в конце концов они все равно будут воротить нос от меня. Благодарю тебя за предложение, Рори; нет на свете мужчины, за которого я бы так хотела выйти замуж, как за тебя, и старик Гарри всегда бы дружил со мной, но я не сделаю этого. Не буду ловить тебя на слове.
– Но я люблю тебя, Мэри Дэвис.
– Как приятно слышать, что ты мне это говоришь, в мире нет прекраснее слов, но то, что ты чувствуешь ко мне, – это не любовь. Это просто встреча со старым другом, которого никогда не думал встретить; это прекрасное время, проведенное в постели, когда и не ждешь этого; это когда старик Гарри вдруг распрямляется и становится высоким, а потом скукоживается и засыпает. Я-то знаю. Это своего рода одиночество и отсутствие заботы и ласки, ну, может, и немного любви тоже, и как бы мне ни хотелось, я говорю «нет», но…
Она поиграла пальцами с одним из его бронзовых сосков.
– Но что?
– От плантации Мелроуз до Порт-оф-Спейна всего пять миль. Два раза в неделю, а может, три, если позволишь, я могла бы приезжать в своем экипаже, когда стемнеет, и оставалась бы до рассвета. Больше никакой платы мне не надо. Просто знать, что ты и старик Гарри будете ждать меня.
– Плата невысокая, Мэри Дэвис. Буду ждать тебя с распростертыми объятиями, а старик Гарри будет стоять по стойке смирно, прямой, как аршин.
– Очаровательный почтенный джентльмен как раз собирается это сделать. – Она поцеловала его и развернула лицом к кровати. – Подожди чуточку, пока я перестелю чистые простыни.
– Тогда торопись с этим. – Рори разрешил отвести себя к кровати. – После стольких недель старик Гарри не нуждается в долгом отдыхе.
– И попомни мои слова, Рори, дружок, – она уложила его рядом с собой, – он не получит и половины того удовольствия, если мы поженимся. Не получит и все, я-то знаю.
– Я тоже знаю, Мэри Дэвис. Ты всегда
Глава XXXII
Одного взгляда на плантацию Мелроуз было достаточно для Рори, чтобы разочароваться. Название навевало воспоминания, связанные с английской деревней или с обнесенным рвом шотландским замком, но приземистая неуклюжая ферма скорее походила на испанский, а не на английский дом и имела сходство с арабскими жилищами своими оштукатуренными побеленными стенами и черепичной красной крышей. Одноэтажный дом стоял среди обширных полей, поросших высокой коричневой травой там, где не буйствовали сорняки. Строение окружали деревья и много пальм. Внешние стены, когда-то побеленные, а теперь представляющие грязную обвалившуюся штукатурку, не имели окон, и единственным входом, казалось, служили перекошенные чугунные ворота в передней стене. Рори был вдвоем с Кту, оставив Тима в Порт-оф-Спейне. Услышав от Рори о пристрастии покойного и незабвенного мистера Фортескью быть стиснутым между Фаялом и женщиной, Тим сразу же возгорелся желанием поэкспериментировать с одной из девушек Мэри и доблестным Фаялом. Мэри вовсе не горела желанием сопровождать Рори. – Пусть думают про нас все, что захотят, Рори, но если они не будут видеть нас вместе, то ничего дурного про нас и не скажут. Раз ты собираешься стать респектабельным работорговцем – если только это занятие можно назвать респектабельным, – ничего у тебя не получится, если твое имя слишком часто будет упоминаться рядом с моим.
Он отдал дань ее мудрости, хотя ему не хватало ее общества точно так же, как и добродушной фамильярности Тима. Так что Рори приехал только с Кту верхом на конях, купленных специально для них в Порт-оф-Спейне.
Рори спешился перед воротами. Ржавая железная цепь свешивалась с колокола на наружной стороне запертых ворот, и, когда Рори потянул за нее, звон вспугнул стайку голубей, расположившихся во дворе. Ему пришлось подергать за цепь несколько раз, прежде чем он заметил признаки жизни в доме, но наконец-то шлепающие шаги босых ног по плитам принесли чернокожего парня, долговязого подростка, который лениво застегивал пуговицы на своих рваных панталонах вокруг узкой талии.
– Чего вы звоните, маста? Здесь никого ни живет, маста.
– Разве ты не здесь живешь, бесполезный кусок черного мяса? Я тоже теперь буду жить здесь. Как тебя зовут, парень?
– Питером зовут. Да, живу я тут, маста, вместе с сестрой Мараей зовут. – Он произнес именно «Мараей», а не по-испански «Марией».
– Тогда шевели задницей и открывай ворота. Я буду здесь жить и хочу посмотреть, как выглядит это место.
Парень закопошился с цепью, открывая ржавый замок, который оказался незапертым. Он даже и не подумал выйти к ним и привязать коней. Вместо этого он сонно прислонился к нераскрытым воротам, следя за тем, как Кту завязывал вожжи петлей вокруг ветки дерева.
– Сдается мне, ты ленивый ублюдок, которому не повредит всыпать пару горяченьких кнутом. – В голосе Рори явно звучали гнев и нетерпение. – Кто-то же должен обучить тебя манерам. После этого будешь, как ошпаренный, вскакивать при виде меня. А называть меня будешь «господин». А теперь веди меня и покажи дом.
Рори поддал легонько парню по икрам прутом, который он за неимением кнута срезал по дороге.
– Давно ты здесь?
– Всю жизнь, маста. Я и Марая. Мы убежали и прятались. Потом приехал новый хозяин из Англии, но не остался. Говорит, в такой дыре только негритосы жить могут. Мы с Мараей опять убегли, потом возвернулись, а сейчас миссас Фортескью сказала, что мы можем здесь жить и следить за пожитками.