Дьяволица
Шрифт:
«Ничего не бойся. Я не дам тебе уйти», — я поцеловала его в висок.
Дилан был прав. Мы принудительно восстанавливали его тело, а оно стремилось к смерти. До горечи смешно: я повелеваю смертью, но не могу оградить он неё Дилана.
Я почти всё время находилась возле него. Так нам обоим было легче беречь силы.
Пока Дилан спал или пребывал в забытьи, я погружалась в информационное поле и отслеживала самые важные линии судеб.
Мне не давало покоя, что наш клан слишком
Мои погружения принесли плоды: нашёлся некто особенный, кто идеально впишется в наши ряды, потому что создан для убийств. Зверь до мозга костей. Этот уникальный экземпляр стоит десятка рядовых чистильщиков.
Пожалуй, на этом можно пока приостановить поиски.
***
Проходили дни.
Дольше и болезненней всего у Дилана срастались позвоночник и бёдра. На возвращение в более-менее человеческий вид ушёл месяц.
Но и спустя месяц после воскрешения Дилан всё ещё не был похож на здорового или выздоравливающего человека: у него друг за другом выпали все зубы и волосы, а новые всё не росли.
Это всерьёз беспокоило меня. Я даже провела эксперимент над кое-кем из убийц… Результат: новые зубы полностью отросли за сорок минут.
Со временем Дилан заново научился ходить, но выглядел, как иссохший сгорбленный старик. С момента возвращения в тело он ещё больше похудел и продолжал терять в весе.
Он не жаловался, но страдал от болей. Я отдавала ему свою кровь до тех пор, пока он сам не запретил мне делать это. Эффект от переливаний кратковременный. Болезнь сжигает здоровую кровь.
Я не сдавалась: нам привозили всё новых и новых доноров. Я заставляла Дилана пить чужую кровь, потом попробовала перелить ему кровь из пакета, но реакция была такой же, как у меня.
Помимо плохого самочувствия, у Дилана испортился запах тела. Он обильно потел, даже когда ему было холодно.
Мы перепробовали все варианты, прошли полное обследование организма. У Дилана развился резко ускоренный обмен веществ: при недостатке энергии тело начинало сжигать само себя; также в организме нашли следы токсичных ядов и радиации, которые угнетающе сказывались на здоровье.
Обычный человек с таким отравлением уже умер бы.
Но, в отличие от смертных, мы спасались чужой кровью и нашей с Диланом прочной связью.
Призрачную стабильность нам удавалось удерживать с большим трудом. Пришлось сделать Дилану вставные зубы, чтобы он мог питаться, как все.
Ни о каких сверхнагрузках и тренировках не шло и речи. Плотские удовольствия теперь тоже были для нас под запретом.
Не жизнь, а какое-то сумрачное существование, где мы из личностей превратились в инструменты для убийства.
***
Дилан переехал в нашу комнату и покидал её только
Из-за малокровия я часто падала в обмороки, и этим лишь убивала веру чистильщиков в меня.
Максим снова приезжал, даже пожал руку отцу. Из жалости.
Пообщаться им не удалось. Дилан не смог ответить даже на простой вопрос: «Как ты?». Участок мозга, отвечающий за речь, у него пострадал сильнее остальных и ещё не восстановился.
«Пусть уходит», — попросил меня Дилан.
— Максим, сегодня ты и Геворг летите в Сомали, — сообщила я сыну.
— Я же только час назад приехал! — расстроился тот. — А нельзя мне хотя бы пару дней побыть с тобой?
— Нет, — твёрдо ответила я. — Поездка срочная. Если быстро управитесь, то вернётесь уже через неделю.
— Но почему Геворг? Почему не Альгис? — возмутился Максим.
— Альгис занят другими делами. Знаю, что вы с Геворгом не ладите, но у него достаточно опыта для вашей миссии. Он уже в курсе. Вам предстоит забрать нашего потенциального коллегу.
— Сомали — это же Африка! Нам, что, надо забрать чернокожего?
— Да. И он тоже наполовину зверь, как ни странно…
— Воу! Как так?
— Загадка. Он немного отличается от нас. Лучше бы туда ехать мне, но ты сам понимаешь… — я кивнула головой на Дилана.
— О… — в глазах Максима проснулся интерес.
— Он очень силён, Максим. Будь осторожен. Он больше зверь, чем человек, и нужен нам живым. Геворг скажет тебе, что делать. Собери всё необходимое и поторопись.
— Ладно, мам, — он обнял меня, но с чувством плохо скрываемой обиды.
Когда за Максимом закрылась дверь, я выдохнула. Мне тоже трудно было поступать не по-матерински. Я уже всей душой жалела, что приняла его в наши ряды.
***
Дилан по большей части лежал или сидел в постели, плотно укутавшись в одеяло, так как всё время мёрз.
Вставал он редко. И хоть плохое зрение не позволяло ему читать, скучать тоже не приходилось из-за постоянных болей.
В моменты проблесков чистого сознания он звал меня, чтобы хоть немного побыть вместе.
«Присядь рядом, Диана…» — попросил он.
Я устроилась поближе и обняла его.
«Сколько ещё у нас будет подобных моментов?» — грустно спросил он.
«Много.»
«Ты же лучше меня знаешь, что я умираю…» — озвучил засевшую в голове мысль он.
«Мы что-нибудь придумаем», — ответила я.
Дилан был прав. Яды и радиация медленно убивали его. Все системы организма сбоили и не поддавались восстановлению.
Если механические повреждения тела можно было залечить донорской кровью, то вывести из организма отравляющие частицы кровь не могла.