Дьявольская рулетка
Шрифт:
— Кто? — прошептала она в ответ.
Ее злость на Гетца спустя секунду сменилась тем чувством, которое она в последний раз ощущала перед экзаменом, — замешенная на адреналине смесь страха, жажды приключений и дурноты. Только тогда это было гораздо слабее.
— Понятия не имею, — ответил Гетц. Его губы почти касались мочки ее уха. — Кто-то из ближнего круга. Шпион. Возможно, сам Штойер.
— Но зачем ему это? С чего ты взял?
— У меня почти нет необходимой информации. Дела Яна, например. Штойер утверждает, что его нет. При этом Дизель выяснил, что на Яне висит обвинение в
— А как же с заложниками? Прямо перед моей встречей с Фаустом Дизель позвонил мне и на что-то намекал.
— Да, верно. — Гетц моргнул, как будто ему что-то попало в глаз. — У Дизеля есть одно предположение. Он перепроверил базу данных слушателей. Четверо из пяти совсем не могли выиграть приглашение на радиостанцию.
— Как это?
— Потому что такие посещения студии пользуются большим спросом и предоставляются лишь постоянным слушателям. Но большинство заложников зарегистрированы совсем недавно. Я попросил провести проверку и выслал Дизеля из студии.
— Почему?
— Потому что он слишком умен. Он уже и так чересчур многое раскопал. И это лишь вопрос времени, когда он откроет, что Китти все еще прячется в студии. Если он с этой информацией побежит к Штойеру, тебя отстранят. Так что я дал ему задание, которым он должен заняться сначала. А тем временем мои ребята проверят всю подноготную Яна и других заложников.
— И что тогда?
— Пока я еще ожидаю ответного сообщения. И здесь меня кормят обещаниями. Что-то сильно воняет. И не только изо рта Штойера.
Ира осторожно кивнула, как будто у нее мигрень и она не может быстро двигаться. Гвен Стефани перешла к последнему припеву, и песня постепенно затихла.
— Начинается, — сказал Гетц. — Casch Call.
— Тогда дай мне немедленно Катарину.
Она просительно взглянула на него. Он покачал головой и убрал одну руку за спину.
— Прекрати свои игры, — сказала Ира громче. — Я хочу поговорить со своей дочерью.
Она растерянно отметила, что после короткого перерыва зазвучала следующая песня, так как ожидала услышать звук набора телефонного номера для следующего раунда игры.
Ян уже давно превысил время. Но теперь она услышала кантри-поп от Шании Твейн. Он передумал? Ян решил пропустить этот раунд? Что бы ни происходило сейчас в студии, это давало ей время. Время для ее дочери.
— Соедини меня с Катариной, ты, подлый тип, или…
Пока она подыскивала подходящую угрозу, Гетц открыл карман на поясе у себя за спиной и вынул рацию.
— Следи за тем, что говоришь. — Он сунул ей рацию. Его толстый большой палец нажимал кнопку разговора. — Она уже может слышать тебя.
16
— Чего ты хочешь?
Ира ничего не могла поделать. Она твердо решила сдерживаться, но сейчас у нее брызнули слезы из глаз. Никогда еще она не была так рада слышать откровенно враждебный голос.
— У тебя все в порядке? — спросила она первое, что приходит в голову каждой матери, когда она после долгого перерыва вновь говорит со своим ребенком. С той лишь разницей, что Катарина на этот раз не делала дежурный звонок на Рождество, а находилась всего в нескольких сотнях метров от нее, в смертельной опасности, сидела, сжавшись, под мойкой.
— Что за отвратительные вещи ты тут рассказываешь, мама?
На мгновение Ира была озадачена, а затем закрыла глаза, словно ее только что осенило: «Сара! Ну конечно!» Китти ведь все слышала по радио!
— Тебе мало того, что ты не смогла помочь Саре? Теперь ты еще хочешь смешать ее с грязью, как шлюху?
«Откуда тебе знать, — хотелось ответить Ире. — Ты не следовала за ней в кино. На парковки. И ты представления не имеешь, почему мне приходится говорить об этом с Яном. Потому что лишь так я получу шанс достучаться до него. И спасти тебя».
— У нас сейчас нет на это времени, — ответила она вместо этого и удивилась, насколько буднично слова слетели с губ. — Пожалуйста, не говори так много. Настрой свою рацию как можно тише. И отвечай только тогда, когда играет музыка и когда я тебя о чем-то спрошу.
— Ясно. Чтобы ты не слышала моих упреков. Потому что правда для тебя невыносима.
Ира сглотнула.
— Нет. Потому что ты должна поберечь батарейки. И чтобы тебя не обнаружили.
Вместо ответа послышались радиопомехи. Катарина лишь слегка нажала на кнопку переговоров, но в ушах Иры это прозвучало как насмешка.
— Теперь хорошенько выслушай меня. Мне нужна твоя помощь, чтобы вытащить вас отсюда.
— Ты хочешь нас спасти? Тебе даже с Сарой этого не удалось. А ей тогда не угрожал сумасшедший. Она ведь даже позвонила тебе перед этим. — Катарина едва шептала, но с тем же успехом она могла выкрикивать эти слова в мегафон. Каждое из них лезвием бритвы врезалось в барабанные перепонки Иры.
«Но она права», — подумала Ира.
Телефонный звонок тогда в первый раз прозвучал в районе Вольфсбурга. Однако связь в поезде была настолько скверной, что Ире пришлось несколько раз перезванивать. Не самые лучшие условия для переговоров, когда хочешь удержать собственную дочь от самоубийства.
«Ты ведь не станешь есть таблетки, детка?» — с надеждой спросила она.
«Нет, мама», — солгала Сара.
— Пожалуйста, — снова попыталась Ира достучаться до Катарины. — Мне хотелось бы, чтобы ты на время позабыла, как сильно ты меня ненавидишь, и ответила мне на несколько вопросов.
На том конце провода стояла тишина.
Шания Твейн пела: «Get a life, get a grip, get away somewhere, take a grip», [17] и по какой-то причине Ире именно сейчас вспомнилось глуповатое название песни: «Come on Over». [18]
17
Тебя приговорят, тебя схватят, убирайся куда-нибудь, стань хозяином положения (англ.).
18
Впадай в крайность (англ.).