Дьявольская сила
Шрифт:
Я предпочел взять «глок», ибо у него, как говорили мои знакомые по разведслужбе, больше достоинств, чем недостатков, да он и так всегда нравился мне. Хозяин слупил с меня за пистолет непомерную сумму, но здесь была как-никак все же Швейцария.
За обедом в «Агнес Амберге» мы думали каждый о своем и не обмолвились ни словом, остро ощущая необходимость расслабиться и хотя бы на время почувствовать себя самыми обыкновенными туристами. С перевязанными руками мне было нелегко расправляться с цесаркой, но так руки хоть не очень болели.
«Проследи
Теперь мне известно имя банкира и название банка. Таким образом, я приблизился к цели еще на несколько шагов.
Ну а раз мне известны направление и путь, то, может, скоро узнаю и почему убили Синклера, иначе говоря, раскрою заговор, стоящий за этим убийством. Разумеется, если мой дьявольский дар возродится снова.
Мы сидели в тягостном молчании. И прежде, чем я открыл рот, Молли сказала:
– А знаешь ли, в какой стране мы находимся? А в той, где женщины вплоть до 1969 года не имели избирательного права.
– Ну и что из этого?
– А то, что, как я думала, в США с женщинами-врачами не очень-то считаются. После того, как я побывала сегодня у врача, больше таких слов никогда не скажу.
– Ты была у врача? – удивился я, хотя и знал уже, подслушав в пути ее мысли. – Это насчет того, что тебя подташнивает?
– Ну да.
– Ну и что тебе там сказали?
– А сказали вот что, – решилась она, нервно скатывая в трубочку белую матерчатую салфетку. – Я беременна. И ты прекрасно знаешь об этом.
– Да, – признался я. – Мне это уже известно.
44
Еле сдерживая нетерпение, мы заспешили обратно в гостиницу. Мысль о том, что я являюсь творцом живого существа и что в ту памятную ночь мы испытали подлинную страсть, поневоле наполняла меня неподдельной радостью, но вместе с тем вкрадывалась и тревога. Хотя Лаура и была беременна, при ее жизни мне о том узнать не довелось. Так что только сейчас я впервые почувствовал себя будущим отцом. Ну а что касается Молли, то она столько лет предохранялась, что я поневоле подумал, что она отнесется к этой новости удрученно и даже начнет говорить об аборте и всяком таком прочем.
Но все произошло совсем наоборот. Ее охватило глубокое волнение, радость так и переполняла ее всю. Может, это как-то связано с тем, что она недавно потеряла отца? Может и так, но кто знает, как зарождаются чувства и желания?
Едва закрылась дверь в номер, как Молли принялась лихорадочно срывать с меня одежду. Она гладила мою грудь, затем руки ее скользнули мне за талию, опустились ниже – на ягодицы, а оттуда ладони нежно поползли вперед, одновременно она исступленно целовала меня. Я отвечал ей с неменьшей страстью, стаскивая с нее шелковую кремовую блузку, торопливо расстегивая пуговицы (несколько штук оторвались и попадали на ковер), добираясь в нетерпении до ее упругих грудей, до сосков, которые уже затвердели и поднялись. А затем, не в состоянии пустить в ход обожженные и перевязанные руки, я начал целовать и лизать ее груди, постепенно приближаясь к соскам. Молли вся трепетала. Толкая ее плечами и грудью – мои перевязанные руки нелепо торчали словно клешни у рака, – я опрокинул ее
А потом мы, как водится, лежали в теплом предвечернем свете, липкие от пота, с наслаждением вдыхая запах любви, нежно лаская друг друга, и тихо, вполголоса, переговаривались.
– Когда же это случилось? – спросил я.
Я хорошо помнил, как мы занимались любовью, когда я только что стал экстрасенсом, и так увлеклись, что она даже забыла о предохранении. Но это ведь было совсем недавно.
– Да еще в прошлом месяце, – сказала Молли. – Но мне тогда и в голову не приходило, что что-то случится.
– Ты забыла сделать необходимое?
– Отчасти да.
Я лишь улыбнулся, раскусив ее невинную уловку, но виду не подал и согласно кивнул.
– Видишь ли, – заметил я, – женщины твоего возраста непременно стараются забеременеть, для чего приобретают всякие приспособления для овуляции, покупают медицинские книги и все такое прочее. Ну а ты просто однажды забыла вставить колпачок – и все получилось случайно.
Она согласно кивнула и, загадочно улыбнувшись, ответила:
– Да не все так уж и случайно.
– Интересно, а как же?
Она недоуменно пожала плечами и спросила:
– А мы разве не договаривались заранее?
– Может, и договаривались. Но я против ничего не имею.
Мы еще полежали молча, а потом она сказала:
– Ну как твои ожоги?
– Да все в норме. Естественный эндорфин – преотличное болеутоляющее средство.
Тут она заколебалась, как бы собираясь с силами сообщить что-то весьма важное. Я отчетливо услышал, как она мысленно произнесла: «Ужасная новость, но ему не привыкать», а затем сказала вслух:
– Ты же изменился, не так ли?
– Что ты имеешь в виду?
– Сам знаешь. Ты стал таким, каким обещал никогда больше не быть.
– Верно, Мол. Но выбора, собственно говоря, у меня не было.
Ответила она медленно и печально:
– Нет, я имею в виду совсем иное. Ты же стал совсем другим – я чувствую это, ощущаю всеми фибрами души. Для этого мне совсем не надо быть экстрасенсом. Это похоже на то, будто все годы, прожитые нами совместно в Бостоне, вычеркнуты из нашей жизни. Ты как-то замкнулся в себе. Мне это не нравится, пугает меня.
– И меня тоже пугает.
– Вот ты, к примеру, разговаривал среди ночи.
– Во сне что-ли?
– Да нет, по телефону. С кем это ты говорил?
– Да с одним знакомым журналистом, Майлсом Престоном. Я встречался с ним в Германии, когда только-только начинал работать в ЦРУ.
– Ну и вот, ты что-то спросил его насчет краха Немецкой фондовой биржи.
– А я-то думал, что ты десятый сон видишь.
– Ты считаешь, что крах имеет какое-то отношение к смерти папы?
– Не знаю. Может, и имеет.