Дьявольский вальс
Шрифт:
– Даже при этом. Мне очень жаль. Интересно, почему она оставила их под умывальником?
– Возможно, ей не приходило в голову, что кто-то станет там искать. Коробка была засунута в угол, мне пришлось порыться, чтобы найти ее.
– И Синди нисколько не рассердилась, что ты совал нос во все углы ее ванной комнаты?
– Если и так, она не подала вида. Я сочинил сказку о том, что мне не хватило бумаги, поэтому и полез под умывальник за новым рулоном. Она извинилась за то, что оказалась не слишком хорошей хозяйкой.
– Стремится быть приятной, да? Мальчики в Южной Каролине наверняка воспользовались этим.
– Или она
– Ах ты, старый детектив по ванным комнатам. Похоже, что ты созрел для работы в полиции нравов.
– Думаю, пройду. Вся ситуация была противоестественной. И нельзя сказать, что я проявил себя положительно как психолог.
Я рассказал Майло, как Синди сунула Кэсси мне в руки, как девочка была доведена до паники.
– До этого момента мои отношения с Кэсси развивались очень хорошо. Теперь они подорваны в корне, Майло. Поэтому я вынужден думать, не попыталась ли Синди умышленно испортить мне все дело.
– Вальсирует и ведет в танце, да?
– Она сказала мне нечто, из чего я заключил, что для нее очень важно владеть ситуацией. Когда Синди была ребенком, тетя вообще не разрешала ей есть сладости, хотя ее поджелудочная железа была в полном порядке. Это, конечно, еще очень далеко от синдрома Мюнхгаузена, но какой-то намек на патологию присутствует – не разрешать здоровому ребенку время от времени полакомиться мороженым.
– Тетя, внушившая ей диабет?
– Именно. И откуда нам знать, не передала ли тетушка чего-нибудь еще – например, любовь к инъекциям? Не обязательно инсулина, может быть, какие-нибудь впрыскивания витаминов. Но это только мои предположения. Синди также сказала мне, что ограничивает Кэсси в сладостях. На первый взгляд, выглядит как правильный уход за ребенком. Забота о сохранении здоровья, вполне объяснимая для того, кто уже потерял одного малыша. Но, может быть, все эти странности происходят из-за слишком большой заботы о содержании сахара.
– Грехи матерей, – подытожил Майло.
– Тетя, по сути дела, заменила Синди мать. И посмотри, какую ролевую модель она создала: профессиональный медик, страдающий хронической болезнью, но умеющий ее сдерживать. Синди с гордостью говорила об этом. Возможно, девушка взрослела, ассоциируя понятие «женщина» – то есть «материнство» – с понятием болезни и суровости в проявлении чувств: тетя умела сдерживать болезнь, и болезнь не развивалась. Нет ничего удивительного, что Синди сразу после средней школы выбрала военную карьеру – от одной жесткой обстановки к другой. Но эта затея не удалась, и ее следующим шагом была школа, готовящая специалистов по вопросам дыхания. Потому что тетя Хэрриет сказала, что это хорошая профессия. Контроль и болезнь – эти два понятия повторяются все время.
– Синди когда-нибудь объясняла, почему не закончила медицинскую подготовку?
– Нет. Ты думаешь, опять беспорядочные связи?
– Я серьезно верю в модель поведения. Чем она потом занималась?
– Училась в колледже. Там и познакомилась с Чипом. Бросила учебу, вышла замуж. Сразу же забеременела – новые колоссальные изменения, которые, возможно, заставили ее почувствовать, что она потеряла контроль над ситуацией. Замужество было для нее восхождением вверх по социальной лестнице, но на самом деле оно привело ее к жизни в весьма уединенном месте. – Я описал Данбар-корт и окружающий участок. – Медленная смерть для того, кто жаждет внимания, Майло. Я уверен, когда Чип возвращается домой, ситуация не меняется. Он и в самом деле погружен в науку – крупная рыба в маленьком пруду. Перед тем как отправиться к ним в дом, я заехал в колледж Уэст-Вэлли, и мне удалось понаблюдать, как он ведет занятия. Гуру, сидящий на траве, последователи у его ног. Это целый мир, к которому она не принадлежит. Это положение отражается и в доме – все комнаты полны его книг, его наград, в обстановке нет ничего женского. Даже в собственном доме она не оставила своего отпечатка.
– Поэтому накладывает отпечаток на ребенка.
– Используя знакомые методы, то есть то, с чем знакома с детства. Инсулин, шприцы. Другие отравы – вытворяет черт-те что, следит за тем, что попадает в рот к Кэсси, точно так же, как когда-то за ней самой следила ее тетушка.
– А как насчет Чэда?
– Может быть, он действительно умер от синдрома внезапной младенческой смерти. Однако это еще одна травма в жизни Синди – и именно эта травма толкнула ее на край пропасти. А возможно, мамочка просто придушила своего малыша.
– Как ты думаешь, то, что ты нашел цилиндры, спугнет ее?
– По логике вещей, да, но, мне кажется, с Мюнхгаузенами вся эта игра во власть может привести к противоположному результату – ей захочется повысить ставки, переиграть меня. Поэтому, возможно, я добился только того, что положение Кэсси стало еще более опасным. Черт, я не знаю.
– Не бичуй себя. Где сейчас цилиндры?
– Здесь, у меня в машине. Ты можешь попробовать обнаружить на них отпечатки пальцев?
– Конечно, но отпечатки пальцев Синди или Чипа ни о чем не говорят – несколько лет назад один из них зарядил цилиндр и забыл о его существовании.
– А что ты скажешь по поводу отсутствия пыли на коробке?
– Что этот шкафчик чистый. Или что ты стряхнул пыль, если она была на коробке, когда вытаскивал ее оттуда. Я сейчас разговариваю как адвокат, хотя пока что у нас нет никого, кто бы в нем нуждался. И даже если тот парень, Бенедикт, прикасался к коробке, это тоже ничего не значит. Первоначально она была прислана ему.
– Но тетушка умерла, и у него не было никаких оснований отдавать коробку Синди.
– Это точно. Если мы сможем установить дату их отправки и эта дата подтвердит, что цилиндры были высланы после смерти тети, это будет замечательно. А серийные номера на этих штуках сохранились? Или счета?
– Сейчас посмотрю... Счета нет. А вот серийные номера есть. И авторское право на брошюрке производителя. Дата пятилетней давности.
– Отлично. Продиктуй мне номера, и я ими займусь. А тем временем, я считаю, тебе следует продолжить игру с Синди. Дай ей попробовать ее собственного лекарства.
– Каким образом?
– Устрой с ней встречу без ребенка...
– Уже договорились на завтрашний вечер. Чип также будет присутствовать.
– Еще лучше. Устрой ей очную ставку, без околичностей. Скажи ей прямо в лицо: ты считаешь, что кто-то причиняет вред здоровью Кэсси, и ты знаешь, каким образом наносится этот вред. Покажи цилиндры и заяви, что не веришь сказкам, будто они остались от тети. Тебе придется рискнуть, пойти на обман, сказать, что ты разговаривал с окружным прокурором и он готов предъявить обвинение в попытке убийства. И молись, чтобы она раскололась.