Дьявольский вальс
Шрифт:
– Фальшивый психопат-убийца приканчивает Херберт, – проговорил он. – Фальшивое ограбление Эшмора.
– А он был начальником Херберт. Располагал компьютерами и провел токсикологический анализ по делу Чэда Джонса. По логике вещей, он должен был знать, чем занимается Херберт. Но даже если он не был в курсе ее дел, тот, кто убил Херберт, занялся и им. Просто ради осторожности.
– Зачем ему впутываться в шантаж? Он был независимым и состоятельным человеком.
– Он вкладывал деньги в недвижимость, – пояснил я. – А цены на рынке падали. Что, если он по уши завяз? А может, он не бросил игру, как думала его жена? Порядком издержался, и ему были нужны свободные деньги. Богатые люди могут стать бедняками, согласен? Лос-анджелесская перетасовка.
– Если Эшмор был замешан в этом деле – заметь, я сейчас просто подыгрываю тебе, – то почему он захотел принять в долю Херберт?
– А кто говорит, что он это сделал? Она независимо от него могла узнать о происходящем – получила его компьютерные данные и решила действовать самостоятельно.
Майло помолчал. Вытер салфеткой губы, хотя еще и не притронулся к цыпленку.
– Но есть одна загвоздка, – продолжал я. – Эшмор был убит на два месяца позже Херберт. Если эти убийства связаны друг с другом, зачем нужно было так долго ждать?
Майло побарабанил пальцами по столу.
– Да... Можно посмотреть на это и с другой точки зрения. Вначале Эшмор не знал, чем занимается Херберт. Но потом суть дела стала ему известна. Из данных, которые она припрятала на компьютере. И тогда он или пытался воспользоваться своим открытием, или рассказал о нем не тому, кому следовало.
– Ты знаешь, это увязывается кое с чем, что я увидел на днях. Хененгард – глава службы безопасности – на утро после убийства распорядился вынести компьютеры из кабинета Эшмора. Первоначально у меня возникло впечатление, что он берет оборудование Эшмора себе. Но, может быть, Хененгард на самом деле интересовался тем, что было внутри этих машин. А именно данными. Он работает на Пламба, а это означает, что, по сути, он работает на Чака Джонса. Этот парень принадлежит к типу настоящих прихвостней, Майло. Плюс к тому: его имя вновь всплыло вчера, в разговоре с миссис Эшмор. Именно он звонил ей, чтобы выразить соболезнование от имени больницы. Он собирался нанести ей визит и передать сертификат ЮНИСЕФ. Странное занятие для начальника службы безопасности, как ты думаешь? Если только настоящей целью визита не было узнать, имелся ли и дома у Эшмора компьютер. А если так, то изъять и его.
Майло посмотрел в свою тарелку. Наконец начал есть. Быстро, механически, без особого удовольствия. Я знал, какое место занимает пища в его жизни, и пожалел, что испортил другу обед.
– Звучит заманчиво, – проговорил он. – Но все это пока что одно большое «если».
– Ты прав, – согласился я. – Давай на время оставим это дело.
Он положил вилку.
– Во всех рассуждениях есть один существенный недостаток, Алекс. Если дедушка знал, что сын и/или жена сына убили Чэда, и до такой степени был заинтересован в сокрытии преступления, что оплачивал шантаж и нанял убийцу, почему тогда он допустил, чтобы Кэсси лечили в той же больнице?
– Может быть, он не знал правды до тех пор, пока Херберт и/или Эшмор не прижали его.
– Пусть так. Но почему бы не направить Кэсси куда-нибудь еще? Почему нужно так рисковать? Ведь девочку наблюдали те же врачи, что и Чэда. Ведь не мог же он допустить, чтобы доктора сделали те же выводы, что и шантажисты? Кстати, если бы они перевели Кэсси в другую клинику, их поведение было бы оправданно. Здоровье малышки не улучшается ни на йоту, ты сам говорил, что Джонс-младший заговаривал о медицинских ошибках. Никто не осудил бы их за то, что они захотели услышать мнение других врачей. Так что вариант первый: родители жестоко обращаются с ребенком, и дедушка защищает их до такой степени, что уничтожает шантажиста. Но если дедушка знал, что Кэсси потихоньку травят, разве не захотел бы он во всем разобраться и пресечь любые попытки отравления?
– Может быть, он не лучше сына и невестки, – предположил я.
– Семья психопатов?
– А как ты думаешь, с чего это начинается?
– Не знаю.
– Возможно, Чак Джонс был жестоким отцом, и Чип хорошо усвоил папины уроки. Судя по тому, как старик уничтожает больницу, я бы совершенно точно не назвал его мистером Сострадание.
– Всеобщая жадность – это одно дело, Апекс. А наблюдать, как твою внучку доводят до припадков эпилепсии, это уже совсем другое.
– Да, – согласился я. – Вероятно, все мои рассуждения – не более чем игра воображения, и они слишком далеки от истины. Пожалуйста, ешь. Из-за твоей возни с едой я начинаю нервничать.
Он улыбнулся и взял вилку. Мы притворились, что восхищены обедом.
– Хененгард, – сказал Майло. – Не думаю, что в картотеке найдется много людей с такой фамилией. А как его зовут?
– Пресли.
Он улыбнулся:
– Еще лучше. Кстати, я проверил Эшмора и Стеф. Он совершенно чист, кроме пары штрафов, которые так и не успел оплатить. За Стефани долгое время тоже ничего не было, но несколько лет тому назад ее оштрафовали за управление автомобилем в нетрезвом состоянии.
– Пьяная за рулем?
– Ага. Столкновение, но без повреждений. Первое нарушение, ей дали испытательный срок. Возможно, направили к «Анонимным алкоголикам» или в лечебный центр.
– Так, может быть, поэтому она изменилась?
– Изменилась? В каком смысле?
– Заметно постройнела. Начала подкрашиваться, стала думать о моде. Создает имидж молодого профессионала. У нее в кабинете стоит маленький кофейник. Настоящий «эспрессо».
– Возможно, – сказал он. – Крепкий кофе входит в диету выздоравливающих алкоголиков – он заменяет им алкоголь.
Вспоминая о его то возникающем, то пропадающем интересе к бутылке, я спросил:
– Ты думаешь, это имеет какое-то значение?
– Что именно? Управление машиной в нетрезвом виде? Ты замечал следы того, что она продолжает пить?
– Нет. Но я и не искал их.
– Какая-нибудь четко прослеживающаяся связь между алкоголизмом и синдромом Мюнхгаузена существует?
– Нет. Но алкоголизм осложняет любую проблему. И если в прошлом у нее имелась благоприятная среда для развития синдрома Мюнхгаузена – жестокость в обращении, кровосмешение, болезни, – то мне понятно, почему она ударилась в пьянство.
Он пожал плечами:
– Вот ты сам и отвечаешь на свой вопрос. Абсолютно точно, что у нее есть нечто, о чем она хотела бы забыть. Как и у большинства из нас.
20
Мы вышли из ресторана, и Майло сказал:
– Я попытаюсь что-нибудь выяснить о Дон Херберт. Насколько это будет возможно. А ты что собираешься предпринять дальше?
– Нанести домашний визит Джонсам. Может быть, то, что я увижу их в естественных условиях, позволит мне хотя бы частично проникнуть в их внутренний мир.