Дыра
Шрифт:
— А что если сказать ему, как будто бомбу в здание подложили и надо срочно всех эвакуировать? — оглядываясь на дверь, предложил начальник муниципальной милиции Надыкта.
— Так он тебе и поверил!
— Так можно же и подложить.
За дверью в это время стоял, согнувшись и приложив ухо к замочной скважине, еще один чиновник. Услышав про бомбу, он на цыпочках перебежал в другой конец коридора и скрылся там за дверью с надписью: «Вход только членам РПП».
— Бомбу, говоришь? — обрадовался, выслушав донесение из вражеского стана, второй первый зам мэра Нетерпыщев. — Очень хорошо. Не будем им мешать. Терроризм, конечно, — не наш метод. Но почему бы не воспользоваться
Члены партии пессимистов одобрительно закивали головами.
В это время дверь распахнулась, и на пороге показался огромного роста детина — начальник департамента по борьбе с хаосом Бесфамильный, которого все звали между собой просто Бес. Этот департамент был единственной структурой в системе городского управления Тихо-Пропащенска, которая хоть как-то функционировала. Поскольку в городе постоянно что-то горело, рушилось, выходило из строя, работы у депхаоса всегда хватало. К тому же в последнее время непонятно почему участились разного рода стихийные бедствия — то ураган обрушится, то град зимой, то снег летом, то Тихий лес ни с того, ни с сего задымится, а то речка Пропащенка, которая и называется-то так потому, что раз в год совсем пересыхает (пропадает), вдруг разольется небывалым разливом и затопит городские огороды, которые только и кормят здешних жителей. Везде должен был поспеть начальник департамента Бесфамильный и небольшая, но довольно мобильная группа борцов с хаосом, которые первым делом разгоняли зевак, вторым делом составляли протокол осмотра места происшествия, а третьим делом регистрировали, у кого чего пропало или попортилось из домашнего имущества. В сейфе у Беса лежали уже целые горы таких списков, которые он берег для будущего, на случай, если когда-нибудь наступит нормальная жизнь и можно будет компенсировать людям хотя бы моральный ущерб. Случалось попутно вытаскивать кого-нибудь из-под развалин, выносить из огня и перевязывать раны пострадавшим, за это жители Тихо-Пропащей-ска уважали мобильную группу депхаоса и ласково называли «Бесовская бригада».
— Сидите? — спросил Бесфамильный мирно сидящих за столом чиновников. — И ничего не знаете?
— Откуда ж нам знать? Мы по городу не гуляем, — сказали чиновники.
Начальник депхаоса прикрыл дверь поплотнее и произнес с расстановкой:
— В Тихо-Пропащенске находится человек из Москвы!
На секунду в кабинете повисла тишина, потом раздался дружный хохот.
— Вы еще скажите: свет дали.
— Или зарплату привезли! Ха-ха-ха!
Один только Нетерпыщев, против своего обыкновения, не засмеялся, а внимательно посмотрел на главного борца с хаосом и спросил:
— Откуда у вас такая информация?
Бес сел к столу и коротко рассказал: только что к нему в департамент обратилась за помощью женщина, некая Любовь Орлова, которую он лично хорошо знает по работе в филиале ИКИ, где он заведовал прежде особым отделом. Так вот эта самая Любовь Орлова сообщила, что сегодня на рассвете, где-то между шестью и семью часами, в районе Муравьиной поляны ею лично был обнаружен неизвестный человек, на вид лет сорока, среднего роста, волосы темно-рыжие, с большими залысинами, нос длинный, глаза голубые, одет…
— Как он там оказался? — перебил Нетерпыщев.
— Говорит, «эти» прилетали и выбросили. Сама видела.
— А, понятно. Продолжайте.
Далее начальник депхаоса рассказал со слов Любы о происшедшем между ней и «пришельцем» разговоре, из которого бдительная женщина сделала однозначный вывод: перед ней — человек из Москвы. Чего тот, кстати, и не отрицал, более того, намекал, что он в Москве личность известная, но вот кто именно — она не успела выяснить.
— И где он теперь?
— В
— Ну что ж, ситуация серьезная, — заключил Нетерпыщев, вполне удовлетворенный разъяснениями. — Надо быть готовыми ко всему. В том числе — к введению в городе чрезвычайного положения и на этом основании отстранению мэра от должности.
У него всё всегда кончалось предложением отстранить мэра от должности, но никогда еще не удавалось это предложение реализовать. В коридоре звякнула упавшая на пол связка ключей и послышались быстро удаляющиеся от двери шаги. Это лазутчик от партии оптимистов побежал докладывать об услышанном первому заму Козлову.
А тем временем внизу, на первом этаже, Христофор Иванович с трудом перевернулся на своем диване на другой бок и, покосившись на потолок, пробурчал:
— И топают, и топают туда-сюда, туда-сюда…
— Делают вид, что работают, — заметила Антонина Васильевна, не отвлекаясь, впрочем, от разложенных на столе карт, по которым она желала узнать, нет ли в данный момент в окружении Христофора Ивановича заговора или измены.
Карты у нее были старинные, с картинками, доставшиеся ей от бабушки. Антонина Васильевна держала их в черной лаковой шкатулке, обтянутой изнутри красным бархатом, и никогда никому не давала в руки, даже мужу. Гадала она всегда на Христофора Ивановича, потому что все в ее жизни зависело только от него и никаких собственных дел и интересов у нее не было. Христофор Иванович к гаданиям супруги относился снисходительно, но в душе ей верил.
— Ну что там получается? — спросил он у Антонины Васильевны, видя, что та задумалась и с тревогой разглядывает карты.
— Вот видишь, Христофоша, — сказала Антонина Васильевна. — Тут подряд три плохие карты легли: крест, гроб и коса…
— Помру, что ли?
— Бог с тобой! Помереть не помрешь, но что-то неприятное вот-вот случится. Тут над гробом еще тучи темные выпали, значит, большие волнения ждут тебя в ближайшее время. А коса-то легла, видишь, рядом с башней. Это угроза твоему высокому положению, может подкоситься.
— А крест?
— А крест — это, Христофоша, рок, судьба. Значит, карта говорит: подчинись судьбе, ничего тут не поделаешь, а чему быть, того не миновать.
— Старая песня, — отозвался Христофор Иванович. — Новенькое что-нибудь есть там?
— Подожди, сейчас посмотрим. — И Антонина Васильевна смешала на столе карты, заново перетасовала колоду и вынула одну карту. На ней был нарисован двухэтажный особняк, очень, между прочим, похожий на здание мэрии. Номер карты был четверка червей. Антонина Васильевна отсчитала четыре карты и четвертую вынула. Теперь вышел всадник на лошади, скачущий по дороге от большого замка. Номер всадника был пиковая единица. Теперь она взяла сверху первую карту, это оказалась метла крест-накрест с плеткой.
— Ну? — нетерпеливо спросил Христофор Иванович.
— Ой, Христофоша, что-то не идет нам сегодня хорошая карта.
— Говори уж, что есть!
— Дому нашему угроза, гость нежданный вскорости, а на будущее… На будущее совсем плохая карта легла — метла с плеткой.
— Что, пометут и накажут? — насторожился Христофор Иванович.
— Предупреждение карта дает о большом кризисе и болезненных переменах.
— И что делать надо?
— А делать…Вот сейчас и узнаем. — Тут Антонина Васильевна стала складывать в уме номера всех карт — четыре да один — пять, да метла с плеткой — одиннадцать треф, это будет…