Дыши, Энни, дыши

Кеннелли Миранда

Честно, кто звонит в семь утра в воскресенье?

***

Оказывается, дом Джереми находится в сорока минутах от моего. Он живет в Бел Бакл, который находится на другой стороне Мерфрисборо, в котором находится колледж, в который я еду в августе. Сорок минут кажутся долгой поездкой, чтобы встретиться с парнем, которого не заинтересована вновь увидеть, поэтому я говорю себе, что еду за жареным цыпленком.

На самом деле я никогда прежде не бывала в Белл Бакл. Это

сельскохозяйственный городок, через который люди проезжают по пути из Чаттануги в Нэшвилл. Я выясняю, что здесь не так уж много всего, кроме нескольких заправок и одного из тех огромных магазинов с фейерверками. Именно это меня всегда и беспокоило. Вдруг все местечко одним махом взорвется? Видно было бы грибовидное облако из космоса?

Я сворачиваю на ухабистую проселочную дорогу. Проезжаю мимо часовни Белл Бакл и налетаю на длинную вереницу машин. Миссис Браун, должно быть, пригласила всю церковь на жареного цыпленка.

Паркуюсь рядом с кюветом и выключаю зажигание. Вцепившись в руль, я, надув щеки, выдыхаю, разглядывая кирпичный фасад. Слава богу, в его доме нет ничего вычурного: ставни нуждаются в покраске, а дорожка у дома крошится. Но трава во дворе аккуратно подстрижена и вся в россыпи тюльпанов, словно в «старбёрст». Помидоры и пряности растут по краю двора.

Подойдя к дому, я слышу голоса на заднем дворе. Старый золотистый ретривер с серыми усами дремлет на крыльце. Я взбираюсь по ступенькам и обнаруживаю Джереми, развалившегося на качелях с ногой, расположенной под наклоном. Я не знала, что он носит очки – они делают его похожим на какого-то брутального ботана. Он пьет чай со льдом и читает страницу с комиксами в воскресной газете. Его лодыжка надежно перебинтована толстым слоем эластичного бинта, а другая нога – босая. Я никогда прежде не видела его лицо таким гладким. Он побрился перед службой в церкви этим утром?

Выглянув из-за своей газеты, он улыбается мне и, сняв очки, цепляет их за ворот своей футболки.

– Энни.

Он убирает свой чай и комиксы на край стола и пытается схватить свои костыли.

– Нет, нет, не вставай, – говорю я, махнув рукой. Он откидывается на качели, в то же время сканируя взглядом мои джинсовые шорты и футболку, в которые я переоделась после работы.

– Я не думал, что ты на самом деле придешь, – говорит он, закидывая руки за голову.

– Ну, ты ведь сказал, что было бы ошибкой упустить жареного цыпленка твоей мамы.

Он смеется. А затем следует долгая тишина. Сажусь на корточки, чтобы почесать собаку за ушами. На ее ошейнике написано Мэгги. Ее глаза приоткрываются, и она обнюхивает мои сланцы.

– Спасибо, что помогла мне с ногой вчера, – говорит Джереми. – Если бы не ты, следующие выходные были бы катастрофой.

– Что это за большая гонка? – спрашиваю я.

– Спартанский марафон – инсценированный под Спарту. Он привлекает множество бегунов, потому что время от времени люди надевают гладиаторскую одежду. Первый приз – пять тысяч

долларов.

– Офигеть. Ты должен был победить, или как?

Он машет рукой:

– Не. Но мог бы прийти третьим или четвертым. Или победить в своей возрастной группе. Там тоже есть денежный приз. Пять сотен, или что-то около того. Большинство своих наличных я зарабатываю на гонках. Мэтт не так уж хорошо платит.

Тогда зачем он хочет работать на своего брата? Просто чтобы проводить время с ним?

– Значит так ты зарабатываешь деньги?

Он ухмыляется.

– Это лучше, чем работать в Макдональдсе.

– Но ты травмирован… – Я смотрю на его забинтованную лодыжку.

– Я буду заботиться о своей ноге всю неделю и к гонке буду как новенький. Я постоянно бегаю с травмами.

– Ты и вправду бегаешь только ради денег?

– Я еще и люблю это, – говорит он. – Люблю адреналин в любом виде… Дельтапланеризм, прыжки с парашютом… – Он замолкает, чтобы сделать долгий глоток чая. Его лицо на мгновение искажает гримаса, но я сомневаюсь, что это из-за того, что чай горчит. Я чувствую запах сахара.

И тогда открывается сеточная дверь, и появляется маленькая девочка со светло-каштановыми волосами как у Джереми. Она вскакивает на него, и он целует ее лобик. Это напоминает мне, как мой брат целует мой лоб и присматривает за мной.

– Ты привел девушку? – Она в изумлении раскрывает рот. Прежде чем Джереми может ответить, она протягивает мне руку. – Я Дженнифер, любимая сестренка Джереми. – Ее непосредственность вызывает у меня улыбку.

– Приятно познакомиться.

– Где наш жареный цыпленок? – поддразнивая, вмешивается Джереми.

– У меня, у меня. Попридержи лошадей, – говорит она. – Кто твоя подруга?

– Я Энни.

Она поворачивает голову к Джереми.

– Она твоя подружка?

– Не лезь не в свое дело! Иди и принеси нашего цыпленка, гномик.

Его сестренка взрывается смехом, явно довольная тем, что достала брата. Я помню, как дразнила Ника, когда он впервые начал встречаться с девушками.

Дженнифер срывается назад в дом вместе с Мэгги, вприпрыжку бегущей за ней, оставляя меня наедине с ним. Здесь так безмятежно. Дует ленивый ветерок, звеня китайскими колокольчиками и шелестя травой. Я вдыхаю теплый воздух через нос. Этот дом не хранит воспоминаний о моей жизни, о старшей школе, о Кайле. Это место – просто чистый лист. Мне нравится это ощущение пустоты.

Джереми похлопывает по сиденью рядом с собой. Я сажусь и раскачиваю качели, слушая, как прихожанки хлопочут на заднем дворе.

Сетчатая дверь распахивается и на крыльце появляется женщина.

– Джереми, твоя сестра сказала, что… – Она смотрит на меня, затем на него и трет свои глаза. Я украдкой бросаю на него взгляд. Он прямо смотрит на нее.

– Мама, это мой друг, Энни.

Ох, теперь мы друзья?

Затем Мэтт врывается на крыльцо, бросая на меня обеспокоенный взгляд: