Дышим и выздоравливаем. 33 лучших упражнения
Шрифт:
С минуту, а то и больше рассматривали мы эти живые статуи. Первым заговорил Мессинг:
– Коллеги, нам предстоит разбудить Петровича, избавить его от этих чар. Думаю, вы согласитесь со мной, что сейчас мы имеем дело именно с чарами.
– Совсем необязательно, – возразил я, – на мой взгляд, перед нами, Мишель, тривиальное нарушение системы дыхания, приведшее в итоге к забытью, сродни гипнотическому. Но даже и не принципиально, чары это или воздействие воздуха. Ясно одно: здесь нам Петровича не реанимировать при всем желании. Его надо вытаскивать наружу и там будить.
– Согласен с вами, Рушель, – сказал Мессинг. – Воздух этой пещеры таков, что для того, кто глотнул его сверх
– А с великаном что делать? – вмешалась Настя, которая к тому моменту знала уже его тайну любви.
– А что нам до великана? – вопросом на вопрос ответил Леонид.
Тогда Настя и рассказала то, что услышала, пока Леонид ходил за нами наверх. Мы все задумались. Ситуацию взялся разрешить Мессинг:
– Одно могу сказать твердо, коллеги: трогать этого гиганта нельзя, поскольку не нами обращен он в это состояние. К тому же великан наш все-таки своеобразно, но счастлив…
– Простите, – перебила Мессинга взволнованная Настя, – но тогда получается, что и Петрович по-своему счастлив. Вон как улыбается! Нам что же – и его спасть не надо?
– Настенька, душа моя, – стал успокаивать девушку Мессинг, – с Петровичем совсем другое дело. Этого великана никто давно уже не ждет, тогда как нашего Петровича ждем не только мы. Его ждет любовь, ждет неровное дыхание – то самое, о котором вы только что говорили со слов пещерного гиганта. Это означает, что мы все сейчас должны сосредоточиться на том, чтобы, во-первых, вытащить Петровича на поверхность. Во-вторых, найти способ вернуть нашего друга к его прежнему состоянию. В-третьих, коллеги, и это самое, пожалуй, важное для нас сейчас, нас ждет путь домой.
– Как? Уже домой? Так скоро? – эти вопросы задавали мы все.
– Да, коллеги, именно сейчас нам пора возвращаться. Поясню. Дело в том, что задачу свою мы выполнили: Леонид исцелен!
После того как Мессинг торжественно произнес это, мы с Настей посмотрели на Леонида, а тот согласно кивнул. Однако я не мог не напомнить:
– Мишель, но ведь помимо излечения Леонида мы хотели еще…
Мессинг негрубо, но твердо взял меня за руку, прерывая мою речь, и продолжил:
– Мне хватило ночи, чтобы все систематизировать. В самое ближайшее время мы вместе обобщим полученные результаты. Уверяю вас, мы сделали все, что могли, здесь, на Кайласе. И сделали, смею заметить, отнюдь не так мало, как на первый взгляд может показаться. Так что давайте выносить Петровича из тьмы хаотического андеграунда к живой жизни верхнего, космического мира…
Сеанс снятия чар с Петровича
Не прошло и получаса, как Петрович по уже знакомому нам маршруту был доставлен на поверхность. Однако воздух Кайласа, солнечный свет и легкий ветерок, доносящий аромат цветения с предгорных лугов, не принесли столь желательного результата: Петрович так и продолжал сидеть, скрестив ноги и трогательно улыбаясь. Дыхание нашего друга оставалось таким же ровным, каким было и на дне пещеры.
Признаться, я растерялся, как разбудить Петровича? Только не сдаваться! И не отступать! Веру и оптимизм я не потерял ни на секунду, ведь рядом были мои друзья: Мишель, Леонид, Настя. Я твердо верил, что кому-нибудь из них непременно придет в голову схема и механизм вывода Петровича из сна. Я, конечно, рассчитывал прежде всего на мудрого Мессинга. Однако на этот раз выход из тупика нашла Настя. Это и неудивительно, ведь именно Настя выслушала исповедь улыбающегося великана.
Настя даже не стала объяснять нам, что она задумала, а просто подошла к Петровичу, ласково погладила его по голове и очень четко и внятно произнесла:
– Дорогой Петрович, ты спишь и улыбаешься, а сюда между тем с минуты на минуту придут Алексия, Колька и Полька.
Внезапно улыбка покинула лицо Петровича, глаза ожили и задвигались, а самое главное – это то, что случилось с дыханием нашего Петровича. Оно буквально за пару-тройку тактов перестало быть ровным и тут же сбилось, разорвалось, зашелестело…
Это было самое настоящее неровное дыхание влюбленного человека. Наш Петрович был с нами! Но для приведения его в адекватное состояние потребовался еще один шаг. Ведь пришедший в себя Петрович стал немедленно искать глазами Алексию и близнецов, а не найдя их, вопросительно посмотрел на нас.
И тут Настя сказала Петровичу:
– Понимаешь, и Алексия, и Колька с Полькой не здесь. Они в Петербурге, в вашем с Алексией доме. Сейчас, наверное, готовятся к ужину, потом Алексия поиграет с близнецами, уложит их спать, когда они вконец умаются. Затем она сядет за компьютер и займется поисками в архивах и библиотеках чего-нибудь сверхважного. Скоро ты увидишься с ними, ведь мы уже собираемся домой.
И все же недоумение по-прежнему не покидало Петровича. Настя посмотрела на него и рассмеялась. Глядя на то, как смеется Настя, начали смеяться и все мы, а вслед за нами захихикал и сам Петрович. Кажется, наш друг приходил в себя. Мы по очереди обнимали Петровича, и он даже прослезился от столь теплого приема. Мессинг, несмотря на всю патетичность момента, решился на вопрос (думаю, на правах тестя Петровича):
– Все-таки очень хотелось бы узнать, что происходило с вами с самого утра и до того момента, как вы оказались здесь. Не соблаговолите ли, дружище, рассказать нам; отчитаться, так сказать. Тем более что мой взор видит что-то такое, чего, возможно, не видят другие. Впрочем, об этом я потом расскажу. Пока же хочу выслушать вас, голубчик.
Что случилось с Петровичем
Петрович улыбнулся, но на сей раз не по-лемурийски, а вполне по-человечески. Далее он рассказал следующее (его рассказ записан мной уже в Петербурге, по возвращении из экспедиции).
Приключения в пещере № 3, рассказ от первого лица
Я проснулся утром в пещере и думал, что все еще спят. Однако увидал, что Настя и Леонид уже покинули место ночлега. И тут мне стало не по себе: умом я понимал, что с ними ничего страшного не случится, но чувство тревоги не оставляло. Потому я немедленно вскочил и ринулся к выходу из пещеры. Почему-то в те минуты мне показалось, что опасность подстерегает Настю и Леонида.
Я выбежал наружу и сразу и увидел наших товарищей, стоявших на самом краю обрыва и державшихся за руки. Вот тут-то и показалось мне, что к Насте и Леониду приближается что-то огромное, черное и страшное. Теперь уверен я, что было это видение, не более, но в тот миг голову бы дал на отсечение, что это – реальность.
Я крикнул так громко, как только мог. Настя и Леонид обернулись на мой крик. Было это последнее, что я смог разглядеть в то утро на поверхности земли, потому что сразу вслед за тем эта самая земля вдруг ушла у меня из-под ног и устремилась вверх – так мне тогда показалось. Ну а я стал падать. Не думаю, что это падение длилось долго, но было полное ощущение замедленной съемки. И еще: все то время, пока я падал вниз, я вспоминал, как читал Кольке и Польке «Алису в Стране чудес». Там героиня тоже падала и падала, и падение длилось так долго, что она даже опасалась, что вылетит с другой стороны земного шара, там, где живут антиподы. У меня до этого не дошло. Хоть и медленно падал, хоть и стены мокрые разглядел в деталях в процессе своего падения.