Дюна (шесть романов)

Герберт Фрэнк Патрик

Она сняла бурнус со вбитых в стену каменного алькова гамачных крючьев, повертела его в темноте, нашла верх и надела.

Теперь ее мучила проблема – как дать знать в Бене Гессерит о двоих заблудившихся в песках беглецах, скрывающихся в арракийском убежище.

В глубине пещеры зажглись плавающие лампы. Она увидела деловитую суету фрименов и среди них – Пауля, уже одетого. Его капюшон был откинут, открывая орлиный – типично атрейдесовский – профиль.

«Как странно он вел себя перед сном, – подумала она. – Словно совершенно ушел в себя. Словно человек, вернувшийся

из царства смерти и не вполне еще осознавший свое возвращение. Глаза полуприкрыты и будто остекленели – взгляд обращен внутрь себя». Она невольно вспомнила, как он предупреждал ее о том, что Пряность формирует привычку и зависимость. А может быть, есть и побочные эффекты? Вот он говорит, что Пряность как-то связана с его пророческими видениями, – а что именно видит, не говорит…

Стилгар вышел из теней справа, приблизился к группке, собравшейся под плавающими лампами. Джессика сразу обратила внимание на то, как он пощипывает бороду, как по-кошачьи осторожно держится.

Короткий страх пронзил Джессику – все ее чувства обострились, едва она ощутила напряжение, сгустившееся вокруг Пауля. Скованные движения, явно ритуальные позы…

– Она – под моим покровительством! – загремел Стилгар.

Джессика узнала стоящего перед ним фримена – Джамис! А затем по напряженно застывшим плечам поняла, что Джамис в ярости.

Джамис, которого побил Пауль!

– Ты знаешь закон, Стилгар, – говорил Джамис.

– Кому и знать, как не мне? – отвечал Стилгар примиряющим тоном – он, похоже, пытался загладить какую-то размолвку.

– И я требую поединка! – прорычал Джамис. Джессика перебежала пещеру, схватила Стилгара за руку.

– Что это значит? – спросила она.

– Правило амталь, – пожал тот плечами. – Джамис настаивает на своем праве проверить вас – те ли вы, о которых говорит легенда…

– Она должна выставить за себя поединщика, – хмуро сказал Джамис. – Если он победит, стало быть, все правда. Но только сказано, – он обвел взглядом столпившихся соплеменников, – сказано, что «не будет ей нужды в поединщике из фрименов», – а это может значить только одно: своего поединщика она приведет с собой.

« Да он хочет драться с Паулем!» – ужаснулась Джессика.

Она отпустила руку Стилгара, шагнула вперед.

– Я всегда бьюсь за себя сама и потому не нуждаюсь в поединщике, – отрезала она. – Кажется, это должно быть ясно…

– Ты нам не указывай, что ты там делаешь и как! – заявил Джамис. – Во всяком случае, покуда мы не увидим более убедительных доказательств. Стилгар мог утром научить тебя что говорить. Он там, может, потискал тебя, сказал, что надо, – а ты задолбила и повторила нам без понятия, только чтоб обманом втереться к нам!..

«Я, конечно, могла бы убить его, – напряженно думала Джессика, – только не будет ли это противоречить их толкованию легенды?..» И она вновь поразилась тому, как были здесь искажены учения Миссионарии Протектива.

Стилгар посмотрел на Джессику и сказал – негромко, но так, чтобы те, кто стоял ближе к

ним, услышали:

– У Джамиса на вас зуб, сайядина. Твой сын победил его, и…

– Это была случайность! – взорвался Джамис. – В котловине Туоно они напустили на меня чары – и сейчас я это докажу!

– …и я сам его побеждал, – спокойно продолжил Стилгар. – Вот он и вызывает его на тахадди, чтобы отыграться заодно и на мне. Джамис слишком буен и слишком любит насилие для того, чтобы стать хорошим вождем. Слишком часто его обуревает гафла, смятение. На устах его – закон, а в сердце царит сарфа, отвергающая оный. Не-ет, вождя из него не выйдет. Я, правда, щадил его до сих пор, потому что он по буйности своей хорош в бою. Но когда его снедает такое вот кровожадное бешенство, он становится опасен и для своих!

– Стилгар-р-р! – прорычал Джамис.

Джессика поняла, Стилгар хочет взбесить Джамиса, чтобы тот вызвал его, а не Пауля.

Стилгар повернулся к Джамису и попытался сказать мягко, успокаивающе (хотя ему было нелегко смирить свой рык):

– Подумай, Джамис, – он ведь еще мальчик. Он…

– Не ты ли называл его мужчиной? – возразил Джамис. – А если верить его матери, он прошел через испытание гом джаббаром. Смотри, его плоть крепка и полна, а воды у него!.. Ребята, которые несли его рюкзак, говорят, что в нем вода – литраками. Литраками! А мы высасываем насухо водяные карманы своих дистикомбов, едва в них проступят хоть капли!

Стилгар посмотрел на Джессику:

– Это правда? У вас есть вода?

– Да.

– Несколько литраков?

– Два.

– Как вы хотели распорядиться этим богатством?

Богатством? – подумала она и покачала головой, услышав холодок в его голосе.

– Там, где я родилась, вода падала с неба и широкими реками текла по земле, – сказала она. – Там были океаны, столь широкие, что нельзя увидеть другой берег. Меня не учили водной дисциплине – не было нужды. Так что мне просто не приходилось так думать о воде…

По толпе пронесся изумленный вздох.

– Вода с неба… Вода текла по земле… – повторяли все.

– А ты знала, что некоторые из нас, по несчастной случайности, потеряли всю воду из своих водяных карманов и им придется плохо до того еще, как мы дойдем до Табра нынче ночью?

– Откуда? – возразила Джессика, покачав головой. – Но раз они нуждаются в воде, пусть возьмут нашу.

– Ты именно так хотела поступить со своим богатством?

– Я хотела, чтобы вода сохраняла жизнь, – просто ответила Джессика.

– Тогда мы принимаем твое благословение, сайядина.

– Только ты нас своей водой не купишь, – прорычал Джамис. – И ты меня не заставишь вызвать тебя. Я-то вижу, что ты хочешь заставить меня драться с тобой прежде, чем я докажу, что прав!

Стилгар посмотрел Джамису в лицо.

– Ты все-таки собираешься вызвать на поединок ребенка? – негромко спросил он, но все услышали в его голосе смерть.

– Ее надо испытать, – упрямо сказал Джамис. – Через ее поединщика.