Дюна

Херберт Фрэнк

— Играл, стало быть, в пирамидальные шахматы. Как мило! Ну, и кто выиграл?

— Я… да, я, дядя, — Фейд-Рота изо всех сил старался скрыть беспокойство.

Барон щелкнул пальцами.

— Нефуд, ты хочешь вернуть себе мое расположение?

— Господин, что я такого сделал? — проблеял Нефуд.

— Сейчас это неважно, — ответил барон. — Фейд побил старшего надсмотрщика в чеопсы. Ты это слышал?

— Да… господин.

— Возьми трех человек и отправляйся к надсмотрщику, Уничтожить. Тело принесете ко мне, чтобы я сам мог убедиться, что

все выполнено как положено. Мы не можем позволить себе держать в услужении таких бездарных игроков… в чеопсы.

Фейд-Рота побледнел и сделал шаг вперед.

— Но, дядюшка, я…

— Позже, Фейд, — оборвал его барон и махнул рукой. — Позже.

Мимо дверей лакейской двое охранников пронесли из покоев барона тело мальчика-раба. Оно свисало мешком, руки волочились по полу. Барон наблюдал за ними, пока они не скрылись из виду.

Нефуд шагнул к барону.

— Вы желаете, чтобы я убил старшего надсмотрщика прямо сейчас, милорд?

— Прямо сейчас. А когда закончишь, прибавь в свой список и тех двоих, которые прошли сейчас мимо. Мне не понравилось, как они тащили тело. У них это получилось очень неопрятно. Их трупы я тоже хочу видеть.

— Милорд, может, я что-нибудь не так…

— Делай, что тебе приказано, — оборвал Нефуда Фейд-Рота и про себя подумал: Все, что мне остается, — это спасать свою шкуру.

Хорошо, подумал барон. По крайней мере, он умеет сжигать за собой мосты. Он усмехнулся про себя. Сорванец знает, как доставить мне удовольствие и старается изо всех сил, чтобы отвести от себя мой гнев. Он понимает, что мне нужно его сохранить. Кому еще я смогу передать вожжи, когда однажды мне придется выйти из игры? У меня нет никого другого с такими способностями. Но он еще должен учиться! А я должен поберечь себя, пока он учится.

Нефуд подал знак своим людям сопровождать его и вышел.

— Не проводишь ли ты меня в мою опочивальню, Фейд? — спросил барон.

— Я к вашим услугам, — поклонился Фейд-Рота и подумал: Попался!

— После тебя, — и барон жестом указал на дверь.

Фейд-Рота выдал свой страх только едва уловимым замешательством. Неужели окончательно пропал? Теперь он воткнет отравленное лезвие мне в спину… медленно… через щит. Неужели он нашел другого преемника?

Пусть помучается немного от страха, думал барон, идя позади племянника. Он станет моим наследником, но я сам выберу час, когда это произойдет. Я не желаю, чтобы он начал разбрасываться тем, что я так долго собирал.

Фейд-Рота старался не идти слишком быстро. Он чувствовал, как по спине бегают мурашки, словно тело гадало, куда придется удар. Мышцы то напрягались, то расслаблялись.

— Ты слышал последние новости с Аракиса? — спросил барон.

— Нет, дядя.

Фейд-Рота заставил

себя не оглядываться. Он свернул в зал, расположенный на выходе из служебного крыла.

— У них там появился новый пророк, что-то вроде религиозного вождя вольнаибов. Они называют его Муад-Диб. Правда, забавно? В переводе это значит «мышь». Я приказал Раббану оставить их религию в покое. Она их отвлечет.

— Это очень интересно, дядя, — Фейд-Рота свернул в коридор, ведущий в личные покои барона, недоумевая про себя: Почему он заговорил о религии? Может, это какой-то тонкий намек?

— Правда? — переспросил барон.

Они прошли через приемную барона в его спальню. Там они заметили едва уловимые признаки борьбы: поплавковая лампа не на месте, маленькая подушечка на полу, крышка магнитофона с убаюкивающей музыкой не закрыта.

— Умный был план, — сказал барон. Он оставил свой щит включенным на полную мощность и встал лицом к лицу с племянником.

— Но все же недостаточно умный. Скажи мне, Фейд, почему ты не нанес мне удар собственной рукой? У тебя же было предостаточно всяких возможностей.

Фейд-Рота нашел глазами поплавковое кресло и, совершив над собой усилие, уселся в него, не спросив позволения.

Я должен держаться смело, сказал он себе.

— Вы учили меня, что мои руки должны всегда оставаться чистыми, — ответил он.

— Ну да, — кивнул барон. — Когда ты предстанешь перед Императором, то сможешь честно сказать, что ты этого не делал. Ведьма, которая будет стоять возле Императора, на слух определит, правду ты говоришь или врешь. Да. Я предупреждал тебя об этом.

— Почему вы так никогда и не купили себе бен-джессеритку, дядя? — спросил Фейд-Рота. — Будь рядом с вами свой Судья Истины…

— Ты знаешь мои вкусы! — отрезал барон.

Фейд-Рота изучающе смотрел на дядю.

— Тем не менее она могла бы пригодиться для…

— Я им не доверяю, — перестав сдерживаться, рявкнул барон. — И хватит уходить от темы.

— Как вам будет угодно, дядя, — мягко ответил Фейд-Рота.

— Я припоминаю один случай на арене несколько лет назад. Тогда всем показалось, будто раб подослан убить тебя. Так это было или нет?

Фейд-Рота покосился на дядю и подумал: Он все знает, иначе бы не спрашивал!

— Это была небольшая подтасовка, дядя. Я специально все так подстроил, чтобы убрать твоего надсмотрщика.

— Умно придумано. И к тому же смело. Он ведь чуть не одолел тебя, этот раб?

— Да.

— Если у тебя достало тонкости и мастерства, чтобы выказать такую отвагу, то ты действительно можешь быть опасен, — барон покачал головой. И, как уже много раз после того ужасного дня на Аракисе, он почувствовал, что ему не достает Питтера, его прежнего ментата. Воистину, утонченность замыслов у него была непревзойденной, просто дьявольской. И барон опять покачал головой. Но судьба порой поступает непредсказуемо.