Дюна
Шрифт:
— Я не сделаю этого, — сказала она.
Барон, шатаясь, подошел к девочке.
— Ваше Величество, — взмолился он, — я ничего не знал о…
— Если вы посмеете перебить меня еще раз, барон, мы навсегда лишим вас возможности кого-либо когда-либо перебивать.
Император произнес это, не сводя глаз с Али, рассматривая ее через прищуренные веки.
— Не сделаешь, да? А не можешь ли ты прочитать в моем мозгу, что я сделаю с тобой, если ты не послушаешься?
— Я уже сказала, что не умею читать мысли. Но чтобы угадать
Император усмехнулся.
— Дитя, твое положение безнадежно. Стоит мне только приказать, и от этой планеты останется…
— Все не так просто, — Аля посмотрела на служащих Гильдии. — Спроси-ка у них.
— Весьма неразумно противиться моим желаниям. Не можешь же ты не понимать, что последнее слово останется за мной?
— Ну вот, сюда идет мой брат. Даже Император вострепещет пред Муад-Дибом, ибо его путь праведный и небеса благосклонны к нему!
Император резко поднялся.
— Хватит ломать комедию. Я сотру твоего брата и всю эту планету в по…
Комната сотряслась и наполнилась гулом. Целая лавина песка обрушилась позади трона — там, где императорский корабль состыковывался с навесом. У всех пробежали по коже мурашки — выключились широко-полосные щиты.
— Я предупреждала тебя. Мой брат идет.
Император застыл перед троном, прижав правую руку к уху. Из миниатюрного серво-приемника поступили донесения о происходящем. Барон сделал два шага за спиной Али. Сардукары бросились к дверям.
— Мы сейчас отходим обратно в космос, чтобы перераспределить наши силы. Барон, мои извинения. Эти безумцы и впрямь решили атаковать нас под прикрытием бури. Что ж, придется показать им, что значит императорский гнев. — Император указал на Алю. — А ее вышвырнуть вон, в бурю.
Пока он говорил, Аля отступала назад, изображая ужас.
— Буре довольно и того, что ей уже досталось! — пронзительно закричала она.
И угодила прямо в руки барона.
— Я поймал ее, Ваше Величество, — заорал барон. — Можно я вышвырну ее немедленно — о-о-о-о!
Барон отбросил девочку на пол и ухватился за левую руку.
— Извини, дедушка. Сейчас ты познакомился с атрейдсовским гом-джаббаром.
Она поднялась на ноги, уронив на пол темную иголочку.
Барон рухнул на спину. Его глаза вылезли из орбит, он не мог отвести их от красной полосы, набухавшей на левой руке.
— Ты… ты… — он откатился в сторону, удерживаемый своими подвесками в нескольких сантиметрах от пола, рот его был открыт, а голова болталась из стороны в сторону.
— Все они какие-то ненормальные, — прорычал Император. — Быстро! Всем на корабль. Мы из этой планеты…
Слева от него что-то вспыхнуло. Шаровая молния отплыла от стены и затрещала, коснувшись металлического пола. В селямлике запахло горелой изоляцией.
— Щит! — заорал один из сардукарских офицеров. — Внешний щит прорван! Они…
Его слова потонули в грохоте металла, стальная стена
— Они срезали нос нашего корабля, — выкрикнул кто-то.
Комната заполнилась пылью. Под ее завесой Аля отскочила в сторону и бросилась к входной двери.
Император круто развернулся, указывая своим людям на аварийную дверь, распахнувшуюся в борту корабля позади трона. Он взмахнул рукой, и из пыльного облака перед ним возник сардукарский офицер.
— Мы укрепляем наши позиции здесь!
Офицер снова исчез.
Еще один удар потряс навес. В дальнем конце залы распахнулись двойные двери, и внутрь ворвались песчаные вихри и крики множества людей. И сразу на светлом фоне мелькнула маленькая фигурка в черном плаще — Аля метнулась вперед, подобрала чей-то нож и, следуя вольнаибской выучке, бросилась добивать раненых Харконненов и сардукаров. Сардукары, с оружием наизготовку, побежали к открывшейся бреши, чтобы прикрыть отступление Императора.
— Спасайтесь, Ваше Величество! — крикнул один. — На корабль!
Но Император одиноко стоял на своем возвышении, указывая рукой на дверь. Сорокаметровую секцию шатра вырвало прочь, и селямлик выходил теперь прямо в пустыню. Тучи пыли висели в воздухе, застилая солнце, смягчая цвета. Из тучи били мощные разряды и высекали искры из щитов, укороченных под действием принесенного бурей статического электричества. Долина была полна людей — сардукары и вертящиеся волчком вольнаибы в бурнусах, которые выпрыгивали, казалось, прямо из бури.
Но взор Императора был прикован к другому. Из-за песчаной завесы вылетела армада песчаных червей — сверкали огромные молочно-белые изогнутые клыки в разверстых пастях, они надвигались сплошной стеной. И на каждом восседал отряд вольнаибов. Бурнусы развевались на ветру, черви мчались, со свистом прокладывая себе путь сквозь толпы людей.
Они неудержимо неслись прямо на императорский шатер, а сардукары, впервые за всю их историю, растерянно застыли, охваченные ужасом, не зная, что предпринять.
Но сыпавшиеся со спин червей люди были просто людьми, и клинки, засверкавшие при зловещем желтом свете, вывели сардукаров из оцепенения. Это уже было привычным для них делом. И сардукары бросились в бой. Пока шла битва на подступах к Аракину, телохранители оттеснили Императора в корабль, загерметизировали дверь и приготовились умереть, защищая ее.
Потрясенный относительной тишиной внутри корабля, Император оглядел лица людей из своей свиты, застывших с широко раскрытыми глазами, увидел старшую дочь с порозовевшими от возбуждения щеками, старую Прорицательницу, стоящую, как черная тень с надвинутым на лицо капюшоном, и наконец нашел те лица, которые искал — двух агентов Гильдии. На обоих была форма Гильдии, без украшений и знаков различия, и она как нельзя более соответствовала тому спокойствию, которое они сохраняли, несмотря на кипение страстей вокруг.