Дюймовочка крупного калибра
Шрифт:
– Ну так что? – неопределенно, но сурово пресекла дальнейший осмотр Сима. У нее замерзли ноги и оголенное тело под юбкой. Права была бабушка – нужно в такую погоду подштанники надевать. Фиг с ними, с кавалерами. Надо будет – снимут.
– В смысле? – как Чеширский кот ухмыльнулся Михаил. – Хотя во всех смыслах – великолепно, о чем бы ты ни спрашивала.
«Отмазался», – помрачнела Сима.
Народ тек мимо, толкался и как пыль стряхивал под ноги и затаптывал последние крупицы романтики.
– Тебе, наверное, холодно, – Миша заботливо
– Поехали, – шепнула она таким тоном, что Михаил мог просто неправильно понять, куда именно его тянут. Судя по тембру голоса – в постель. Надо было срочно прояснить, и Серафима добавила: – Нас в гости ждут. Я тебе писала.
– Конечно, прошу. – Он подтолкнул Симу в сторону от остановки. После короткой борьбы, во время которой Серафима пыталась развернуть кавалера к автобусу, а он страстно загребал ее и тащил не туда, выяснилось, что Миша приехал на машине.
– Ух ты! – обрадовалась Сима, у которой уже окончательно задеревенело мягкое место и, кажется, перестало быть мягким. Перспектива попасть в теплый салон личного авто с печкой, а не домораживать филейную часть на остановке, вдохновила ее необычайно.
– Да вот, – смутился ее откровенному щенячьему восторгу Михаил. – Забирайся.
Машина у него была чуть меньше маршрутки, стоявшей рядом. Только маршрутка была замызганной и старой, а машина – блестящей и вопиюще дорогой.
Разговаривать не хотелось, хотя Серафиму молчание, пусть даже и под музыку, немного смущало. Она медленно оттаяла, рассопливилась и затихла, изредка деликатно шмыгая. Михаила перерыв в светской беседе не беспокоил, он улыбался чему-то своему и изредка поглядывал на пассажирку.
–О, гости! – в прихожей их встретила празднично накрашенная Зойка. – Прошу к столу, а то мы уже оголодали, вас ждавши.
– Это Михаил, – Сима медленно наливалась уверенностью и весельем, как бурдюк вином. На своей территории ей действительно было легче. Смущение отступало.
– Вау, – томно прошелестела Чугунова и закатила глаза. – Как его много!
– Но я мало ем, – на всякий случай успокоил хозяйку Михаил.
– Да? – Зойка кокетливо затрепетала тяжелыми ресницами. – А как насчет выпить?
– Тоже мало, – Михаил почему-то покосился на Серафиму.
– А я вообще не пью! – вздрогнула она и выразительно уставилась на Чугунову.
– Ты? – не поняла намека Зойка и переспросила таким непередаваемым тоном, что Михаил мог вообще посчитать Симу запойной. – Подшилась?
– Зоя шутит, – напряженно процедила Сима.
– Шучу, – покладисто согласилась Чугунова. – А чего ты разволновалась-то? Или наш бойфренд не любит пьяных теток? Это ты, Мишаня, зря. Ничего, что я так по-свойски? Нам все же есть– пить-спать теперь вместе, так что можно без церемоний.
– Спать мы будем в другом месте, – буркнула Сима и тут же раздраженно поправилась: – В смысле,
– Это если уползете, – завершила мысль Зойка. – Ладно, что-то у вас чувство юмора подморозилось. Сейчас отогреем.
– Ты не подумай ничего, просто Зоя так острит, – начала виновато оправдываться Серафима.
– Все нормально, – прямо в ухо шепнул ей Миша. – Расслабься!
Это было сказано так, что Серафима тут же расслабилась до киселеобразного состояния. Захотелось все же выпить и танцев.
На диване, как два встрепанных чижа на насесте, нахохлились Инга и Востриковский. Они отодвинулись друг от друга на максимальное расстояние, то ли опасаясь испачкаться, то ли слиться в экстазе.
– Ну-ка, Юрик, переезжай к Инессе, – скомандовала Зойка, бесцеремонно треснув Востриковского по плечу и нажав на нос. Была у нее такая отвратительная привычка. По неизвестной причине Чугунова считала, что это веселит не только ее, но и схваченного за нос оппонента.
Юра заполошно отмахнулся и отпрянул к Инге. Бартышкина замерла и задышала, как треска, выброшенная на берег.
Обстановка за столом царила дружеская и непринужденная. Про то, что мало ест и пьет, Миша наврал. Серафима с умилением наблюдала, как он, словно пылесос, засасывает Зойкины салаты и наливку.
– Ты с клюквянкой осторожнее, – на всякий случай доверительно шепнула она. – Зойка ее на спирту делает.
– Да? – обрадовался Михаил и налил еще.
На такую массу не хватило бы и всех Зойкиных запасов алкоголя, поэтому Миша не пьянел, вел себя достойно и волновал Серафимино сердце, случайно, а может, и нет пихая ее под столом коленом.
Инга с Юрой сидели как два аршина на смотринах, почти не ели и страшно веселили своей скованностью хозяйку.
– Чего как не родные? – орала Зойка. – Ну-ка, Ваня, налей им, пусть на брудершафт выпьют. Юрик, перестань строить из себя недотрогу. Видишь, девушка дозрела.
– Зойка, – шипела Инга, норовя выскочить из-за стола. Но поскольку ее задвинули в самый угол, то сделать это можно было либо пройдясь по головам сидящих на диване, либо, как таракан, на четвереньках под столом.
– Замолчите все! – радостно рявкнула Чугунова. – У всех налито? Я собрала вас здесь, чтобы сообщить обалденную новость. Угадайте, какую?
– Ты залетела, – мстительно предположила Инга.
– Тебя повысили, – деликатно ушла от ответа Серафима. Вообще-то, она подумала, что подруга хочет сообщить о чем-то вроде помолвки, но побоялась ошибиться.
– Ну да, до директора рынка, – гоготнула Чугунова. – Нет, господа. Мы с Иваном решили жить вместе!
– А что вы делали до этого? – бестактно поинтересовалась Инга.
– До этого мы думали, стоит ли решаться на столь ответственный шаг, – просветил гостью Иван.
– Что-то вы больно долго думали, – пробормотала Инга. Серафима тоже не очень поняла сути качественных изменений в Зойкиной жизни. Но уточнять не рискнула.