Джакомо Казанова. Величайший любовник или авантюрист-неудачник?
Шрифт:
Свою последнюю ночь в Венеции он провел в обществе своих двух подруг: Нанетты и Мартины. Позже он жаловался, что они не научили его в жизни ничему, что они были слишком бескорыстны по отношению к нему и слишком счастливы. По всей видимости, корысть и несчастье он считал лучшими учителями.
Утром он вышел на Пьяццетту и в лодке венецианского посланника Андреа да Лецци, который по просьбе господина Гримани взял его на борт, отправился в путь до Анконы.
Глава
А 16 сентября 1743 года Казанова уже был в Неаполе. Там он остановился в доме господина Дженнаро Поло, которому Казанову представили как талантливого молодого поэта, и этот человек был просто счастлив, так как его собственный сын тоже был поэтом.
В Неаполе вроде бы наметилась удача: хозяину дома он очень понравился, тот слушал его, раскрыв рот, а его четырнадцатилетний сын Паоло был потрясен «талантами» венецианца, помогавшего ему писать сонеты. При этом Казанова не упустил случая заявить, что он является правнуком знаменитого поэта Маркантонио Казановы, умершего в 1528 году в Риме.
У Дженнаро Поло Казанова познакомился с маркизой Га-лиани, сестрой аббата Галиани, а у герцогини де Бовино – с доном Лелио Караффа, предложившим ему стать воспитателем своего племянника, десятилетнего герцога де Маддалони.
Казанова был совершенно уверен, что Неаполь создан именно для него, но судьба позвала его в Рим. Он попросил у дона Караффы рекомендательное письмо и получил его: оно было адресовано к кардиналу Трояно-Франсиско Аквавива, тамошнему послу Неаполя и Испании.
В почтовой карете, направлявшейся в Рим, Казанова нашел господина лет сорока – пятидесяти, оживленно болтавшего с двумя очень красивыми молодыми дамами, отвечавшими ему на местном диалекте.
Сначала Казанова молчал пять часов подряд. В Капуе всем четверым удалось получить лишь одну комнату с двумя постелями. Неаполитанец тут же сказал, что готов спать в одной постели с Казановой. Дамы переглянулись и залились таким громким смехом, что Казанова увидел в этом хороший знак. Но вот к чему?
Он уже знал, что этот господин адвокат и его зовут Кастелли, а едет он со своей женой и ее сестрой.
В Террачине они уже получили три постели, и жена адвоката легла спать вместе со своей сестрой, которая опять очень много смеялась по этому поводу. Ночью, когда Казанова отважился сунуться к ним в постель, жена встала и перелегла к мужу. На следующий день Казанова, изображая страшную ревность, демонстративно дулся на нее, и женщины опять много смеялись.
В Сермонетте, идя к обеду, она взяла Казанову под руку. Адвокат и ее сестра следовали в некотором отдалении.
В Велетри они получили отдельную комнату с альковом для дам, и когда адвокат мирно захрапел, Казанова направился «в гости». Но тут вдруг раздались ружейные выстрелы и крики на улице, и в дверь застучали. Адвокат
– Безобразие! Что это такое?
В суматохе Казанова уже было начал использовать удобный случай, встретив у жены адвоката, которую звали Лукрецией, лишь слабое сопротивление, но тут вдруг от тройной тяжести постель развалилась.
Когда потом господин Кастелли попытался выяснить причину беспорядка, оказалось, что это одни солдаты напали на других, что и привело к перестрелке. Так ничего и не понявший адвокат поблагодарил Казанову за хладнокровие и помощь «перепугавшимся» женщинам.
За завтраком уже дулась сестра Лукреции, которую звали Анжелика. Она хоть и ехала в Рим, чтобы выйти там замуж за служащего одного банка, наверное, посчитала себя несправедливо обойденной.
В Риме Казанова остановился в гостинице на площади Испании. Ему было восемнадцать, он был свободен, хорошо снабжен одеждой и деньгами и не без оснований полагал, что сможет быстро построить свое счастье. Более того, он чувствовал себя способным к самым великим делам, ведь перед ним был Вечный Город, в котором каждый из ничего мог достичь всего.
1 октября 1743 года Казанова впервые в жизни побрился. Кардинал Аквавива по-доброму встретил его и отправил к аббату Гама, веселому сорокалетнему португальцу, который, в свою очередь, сказал Казанове, что он будет жить во дворце кардинала и столоваться вместе с двенадцатью аббатами, работавшими секретарями.
В первое же воскресенье Казанова повел «свою» Лукрецию с семейством на прогулку в какой-то большой сад. Адвокат сопровождал мать жениха, Анжелика – жениха, а Лукреция взяла под руку Казанову.
Гуляя, он вдруг признался:
– Ты первая женщина, которую я люблю.
– В самом деле? – засмеялась красавица Лукреция.
– О, какое же это будет несчастье, если ты меня покинешь!
Они сели на траву, и она поцелуями стала стирать его слезы. Он спросил, не подозревает ли кто об их любви? Глупый муж, конечно же, ни о чем не догадывается, а вот Анжелика знает все с тех пор, как постель развалилась под ними, но она жалеет ее.
Потом Лукреция призналась, что никогда прежде не знала настоящей любви. К мужу она чувствовала лишь признательность, к которой обязывали ее супружеские узы.
Они в сотый раз повторяли друг другу, как велика их любовь. После обеда они вновь пошли гулять парами по зеленым лабиринтам виллы Альдобрандини.
Казанова потом написал: «Бессознательное желание привело нас в уединенное место». Посреди широкой лужайки за густыми кустами трава росла так высоко, что в ней легко было спрятаться. Они укрылись в траве и безмолвно освободили друг друга от всех покровов. И они любили друг друга два часа подряд.
– Ты думаешь, твой муж не догадается, где ты? – спросил Казанова.