Джамбул

Всего лишь надо жизнь прожить, чтоб знать наверняка,

Кто другом верным был тебе, а в ком ты не узнал врага…

«– Джамбу-у-у-л!!! Беги!!!

Егор останавливается и оборачивается, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в непроглядном дыму.

– Артем! Ты где?! – кричит он в ответ, вглядываясь

в душный, наполненный огнем и пеплом сумрак.

Сквозь грохот взрывов и автоматных очередей невозможно понять, откуда кричат. Он срывается и бежит туда, в самое пекло, чтобы помочь командиру.

– Уход-и-и-и!!! – снова раздается голос Артема где-то совсем близко.

И тут прямо рядом с Джамбулом разрывается снаряд…»

Егор вскочил и сел на кровати, потер рукой лицо, пытаясь прийти в себя. Сколько еще это будет продолжаться? Столько лет прошло! Ведь он не мог спасти его. Ведь не мог? Ему был всего двадцать один год. Едва окончил военное училище – и сразу в атаку. Нет, он не боялся, просто опыта было мало, вернее не было совсем. Только что теперь корить себя? Друга не вернешь…

Он глянул на ходики, висящие на стене. Полшестого. Ну почему ему не спится? На работу только к девяти, но он все время просыпается в такую рань. Что поделать, армейская привычка, да и в зоне поднимали ни свет ни заря.

Егор встал и заходил по комнате, шлепая босыми ступнями по прохладному деревянному полу. Стоп! Он вдруг остановился. А откуда грохот? Только сейчас он понял, что грохот был не во сне, а наяву, от которого он и проснулся.

Осторожно отогнув край занавески, выглянул во двор. Тишина, в предрассветных сумерках ничего не видно, лишь над лесом светлеет горизонт, задавая ранний июньский рассвет. Тихо ступая, Егор вышел на крыльцо и так же беззвучно спустился по ступеням.

Обошел небольшой двор, заглянул в сарай. Кажется, все в порядке. Обернулся и кинул взгляд в сторону колодца, тут же заметив, что дверца его открыта, а рядом валяется ведро. Так, источник «взрыва» найден. Кто-то хотел попить воды? Но, уронив ведро, испугался грохота и убежал?

Егор подошел ближе и огляделся. Пожал плечами – никого. Он поднял ведро, закрыл дверцу и повернул щеколду. Тут-то и увидел, что прямо за колодцем кто-то лежит. Были видны только ноги, вернее две маленькие ступни в туфлях.

Если бы он был девчонкой, то точно отпрыгнул бы от испуга и закричал, но у него лишь подпрыгнуло сердце. Слегка. Он ничего не боялся, даже женщин! Хотя женщин, пожалуй, побаивался. Странные они, непонятные, и все как одна боятся его. А он их. Вот такая незадача. Не к месту вспомнилась бывшая жена, пожалуй, она единственная не боялась. Как только его посадили, она тут же подала на развод и выписала из квартиры. Без страха и смущения. А ведь прожили они вместе два года, и любовь была. Кажется…

Он выкинул неуместные мысли из головы и наконец решился подойти ближе.

Перед

ним лежала женщина в красивом, но ужасно грязном платье, колготки разодраны, на коленках ссадины, лицо закрыто темными спутанными волосами…

– Эй, – тихо позвал Егор и невежливо ткнул босой ногой в туфлю.

Женщина лежала неподвижно. Нет, нет, нет! Только не это! Что-то похожее уже было и закончилось очень плохо! Шестью годами за непреднамеренное убийство…

– Э-эй, – снова позвал он и склонился ниже. – Вы слышите меня?

Наконец она тихо застонала и повернула голову, прядь волос упала, открыв лицо. Глаза незнакомки были закрыты, от виска тонкой струйкой стекала кровь…

Только этого не хватало! Джамбул выпрямился и замер, прислушиваясь. Предрассветную тишину нарушали лишь редкие крики птиц…

Противно лязгнул ключ в замке, и тут же с жутким скрежетом открылась дверь камеры.

– Джамбаев, с вещами на выход.

С одной из кроватей не спеша поднялся здоровый, широкоплечий мужик, молча накинул тюремную куртку, вытащил из-под нар видавшую виды спортивную сумку и, махнув рукой сокамерникам, вышел следом за конвоем.

– Заключенный Джамбаев Егор Айдарович, статья 109…

– Да брось, Джамбул, – перебил начальник колонии Сиротин Геннадий Павлович и протянул руку. – Здорoво, присаживайся.

– Здорoво, Палыч, – ответил тот на рукопожатие и улыбнулся, – никак приказ пришел на меня?

– Да, – вздохнул Сиротин, – как ни жаль расставаться с тобой, а ничего не поделаешь.

Егор хмыкнул и глянул в зарешеченное окно.

– Неужели всё? Свобода.

– Слушай, а может, останешься? А? Да не бойся, ничего строить больше не будем, – успокоил Палыч, перехватив хмурый взгляд бывшего заключенного, – найму тебя дом мой охранять, а? Секьюрити будешь, – засмеялся начальник.

– Не, Палыч, прости, не могу остаться, – скупо улыбнулся Егор.

– Что, все-таки поедешь правду искать? Все надеешься, что оправдают? Так уж шесть лет отсидел, все до единого денечка. Как говорится, от звонка до звонка. Или в армию вернуться хочешь?

– Не знаю пока, – насупился Джамбул. – Но, конечно, хотелось бы узнать, кто меня подставил и зачем.

– Вот надо оно тебе? Живи дальше, наслаждайся свободой, тебе ж всего тридцать восемь.

Егор усмехнулся.

– Да. Всего…

– И в армию, может, тоже не стоит? А? Я вот ушел сюда и нисколько не жалею.

Джамбул хмыкнул. Хороший мужик майор Сиротин, когда-то они были однополчанами. И вот как жизнь повернулась: он – зэк, а майор – начальник колонии.

– В армию-то уже поздно, да и не возьмут, сам знаешь… Да ты не переживай за меня, устроюсь. Но для начала друга разыщу.

– Так и не пишет?

– Нет, боюсь, не случилось ли чего? Надо выяснить. Да и, честно говоря, больше мне ехать некуда. В воинской части остались знакомые, но не настолько близкие, чтобы заявиться к ним прямо с зоны.