Джек и Фасолька
Шрифт:
— Но сейчас вы больше напуганы, почему?
Она погасила окурок.
— Забудьте все, — сказала она. — Это была ошибка.
— Ваш страх как-то связан с убийством Эвери Берилла?
— Я не знаю его. Я никогда прежде не слышала этого имени.
— Его застрелили, — выпалил я.
— Я не знала об этом.
— Вчера.
— Впервые слышу об этом.
— Об этом сообщила утренняя газета.
— Я не заглядываю в мышиные газеты.
— Передали по радио. И по телевизору.
— Я не знаю этого проклятого человека!
—
— Пусть так, я вам верю.
— У вашего брата был «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, так ведь?
— Я не знаю, какой марки был у него пистолет.
— Но вы знаете, что он у него был?
— Да. Он хранил его в ящике комода.
— Вы видели пистолет?
— Видела.
— Где?
— У него в ящике комода, я же только что сказала вам, на ранчо. До его отъезда.
— Что вам понадобилось в его комоде?
— Не помню, я что-то искала.
— Что искали?
— Щипчики для ногтей.
— А нашли пистолет.
— Да. Он был зол как дьявол. Он здорово отшлепал меня в тот день. За игру с пистолетом. Я думаю, он боялся, что я могу поранить себя.
— Это происходило регулярно? — спросил я. — Он вас постоянно шлепал?
— У него были сильные руки, у моего брата.
— Когда вы видели пистолет в последний раз?
— В тот день, когда рылась в его комоде, четыре-пять месяцев назад.
— Вы не знаете, он взял его с собой, когда переехал на квартиру?
— Нет, не знаю.
— Вы когда-нибудь видели пистолет у него в городской квартире?
— Я только что сказала вам, что последний раз я видела его четыре или пять месяцев назад. В ящике его комода.
— А после этого?
— Нет.
— Значит, вы не знаете, был ли пистолет в квартире в ночь убийства.
— Нет, не знаю. Знаете, мистер Хоуп, вы потрясающий человек. Я пришла сюда, потому что безумно боюсь, а вы все переворачиваете наизнанку…
— Я ничего не перевернул, Санни.
— Перевернули, — настаивала она. — Вы думаете так же, как Блум, разве нет? Вы думаете, что я как-то замешана…
— Я не говорил…
— …в убийстве моего брата. Пока, мистер Хоуп. — И она резко встала. — Благодарить не за что. — Она пошла прямо к двери, открыла ее и сказала: — Посмотрите хорошенько вокруг, — и вышла, хлопнув дверью.
У меня было явное ощущение, что меня надули.
Она пришла сюда, чтобы что-то рассказать мне, а я запугал ее вопросами раньше, чем она успела все выложить. Молодая девушка убежала из конторы, потому что я был страшно неблагодарным слушателем и все время перебивал ее. Хороший адвокат, как хороший актер, должен уметь слушать. Я вел себя как плохой адвокат и неопытный полицейский, сующий нос не в свое дело. По всем законам это было дело Блума. Я вспугнул Санни Мак-Кинни, и она убежала.
Мой компаньон Фрэнк постоянно говорит мне: похоже, ты один несешь вину всех стопроцентных американцев. Он говорил, что только у евреев и итальянцев
Полицейский спортзал был просторный и хорошо оборудованный, вполне подходящий для департамента полиции Калузы. Полицейские — думаю, это были полицейские — поднимали тяжести, упражнялись на канатах и параллельных брусьях, вели «бой с тенью», чтобы поддерживать себя в форме для своей повседневной работы. Мы с Блумом вышли на отполированный пол, перетащили пару матов на свободное место и стали лицом друг к другу.
— Ты готов? — спросил он.
На нем был серый тренировочный костюм, который выглядел несколько мешковато, после того как он потерял в весе в недавней борьбе с гепатитом.
— Готов, — ответил я, и Блум сделал резкий выпад вытянутой ногой в направлении моего паха, остановившись в тот самый момент, когда мог причинить мне страшную боль.
Еще почти целый час я набирался опыта у детектива Мориса Блума.
Глава 6
Когда я вошел в кухню, зазвонил телефон. Часы на стене показывали без десяти семь. Джоанна не позвонила мне в контору, и я надеялся, что это она, но это была Вероника.
— Привет, — сказала она, — у меня неприятность.
— В чем дело?
— Утром Санни взяла машину и до сих пор не вернулась. Я пыталась позвонить тебе в контору…
— Я был с Блумом.
— Да? — сказала она. — Во всяком случае, джипа тоже нет, Рэйф уехал на нем в Ананбург, а помощник поехал куда-то на пикапе, у меня не осталось ни одной машины.
— Я приеду, — сказал я.
— Ты уверен, что тебе этого хочется? Далеко ехать, Мэтью.
— Мне хочется, я уверен.
— Тогда поторопись, я приготовлю стейки, — сказала она.
Я принял душ, переоделся и выехал без четверти восемь. «Гайа» мчался, как «роллс-ройс», мимо пастбищ, где коровы мирно щипали траву. Позади машины солнце медленно опускалось за линию горизонта, окрашивая небо в огненный оранжево-красный цвет, который на противоположной стороне неба переходил в густо-пурпурный. В пальметто и зарослях капустных пальм птицы пели свои бесконечные гимны заходящему солнцу. Пока я ехал на восток в надвигающуюся темноту, я думал о том, что Вероника ждет меня, и вспомнил ее рассуждения о различии глаголов «смотреть» и «видеть». Я хотел видеть ее и хотел смотреть на нее. Я по достоинству оценил новый аккумулятор и новый ремень вентилятора. В такую удивительную ночь можно ехать и ни о чем не беспокоиться, твердо зная, что аккумулятор не откажет, а ремень не порвется. Я ехал тем же путем, который Вероника проделала прошлой ночью.