Джек и Фасолька
Шрифт:
— «Порше».
— Вы можете сказать мне год выпуска и регистрационный номер? Я бы хотел добавить это в СР.
Она сообщила ему все, что он просил. На линии возникла долгая пауза. Потом она спросила:
— Скажите мне, мистер Блум, вы ищете напуганную молодую девушку… или убитую?
— Я пока не знаю, миссис Мак-Кинни, — ответил он и опять вздохнул. — Я знаю только, что она исчезла. Я думаю, она объяснит причину, когда мы найдем ее.
— Спасибо, — сказала Вероника.
— Будем надеяться, что ждать недолго.
Телефон
— Алло?
— Папа, это я.
— Джоанна, привет.
— Мама сказала, ты хотел, чтобы я позвонила. Через минуту придет автобус, так что давай договоримся побыстрее.
2
По Фаренгейту.
— Детка, я хотел спросить тебя об этой свадьбе…
— Ты имеешь в виду свадьбу Дейзиной мамы?
— Да. Мама говорит, ты хочешь пойти…
— Она не могла так сказать.
— Это неважно. Если ты хочешь пойти…
— Я не видела Дейзи, должно быть, шесть или семь месяцев. Почему бы мне вдруг захотелось посмотреть, как выходит замуж ее мама? Я даже не помню, как она выглядит.
— Речь идет не о том, чтобы просто посмотреть, как кто-то выходит замуж, Джоанна. Я уверен, ты приглашена на прием, так же…
— Конечно, куча взрослых, напивающихся допьяна, — сказала Джоанна.
— Я уверен, там будет много твоих сверстников, которых знаешь и ты и Дейзи.
— Ты стараешься отделаться от меня или что? — спросила Джоанна, и я ясно увидел ее усмешку на другом конце линии.
— Я стараюсь быть справедливым, детка. Если ты в самом деле хочешь пойти…
Вероника вышла из ванной голая, вытираясь огромным голубым банным полотенцем.
— Это Блум? — спросила она.
Я отрицательно покачал головой.
— Это Дейл там с тобой? — спросила Джоанна.
Я вдруг растерялся, как будто Джоанна и я разговаривали по видеотелефону, где можно видеть друг друга во время разговора и где она могла видеть Веронику, которая вытиралась, стоя на пороге ванной.
— Нет, это не она, — ответил я.
— А кто?
— Одна из уборщиц.
— Я думала, они приходят по вторникам и четвергам, — сказала Джоанна в недоумении. — Разве сегодня не среда? Я потеряла представление, какой сегодня день, все эти проклятые письменные работы, которые задает миссис Карпентер. Папа, не беспокойся о свадьбе, хорошо? Правда, я лучше побуду с тобой. Во всяком случае, Дейзи Робинсон напрасно старается. Помнишь, она всегда говорила, что я жульничаю в камешки?
— Помню.
— Конечно, нет. Во сколько ты заберешь меня в пятницу?
— В половине шестого.
— Ужас, я должна бежать, «роудранер» уже сигналит. Увидимся в пятницу, я люблю тебя, папа.
— Я тоже люблю тебя, детка, — сказал я, но она уже убежала.
Я положил трубку, Вероника наблюдала за мной с порога ванной.
— Твоя дочь? — спросила она.
— Да.
— Этот уик-энд она проводит с тобой?
— Этот и следующий тоже.
Она кивнула и вернулась в ванную, чтобы повесить полотенце. Через мгновение она снова вышла, подошла к стулу, где бросила свою одежду прошлой ночью, и натянула белые нейлоновые трусики.
— Ты познакомишь нас? — спросила она.
Я вернулся к зеркалу и стал заново завязывать галстук.
— Мэтью?
— Я думаю.
— Это так сложно, что требует обдумывания?
— Я еще не сказал ей о Дейл.
— Твоя бывшая подруга, — сказала Вероника и взяла белые шорты, — которая оставила тебя ради… как, ты сказал, его зовут?
— Джим.
— «Хардли всегда приносит мне чудесные цветы». Ты знаешь эту песню? Или это было еще до тебя? — Она надела шорты и застегнула «молнию» на спине. — Правильно, ты вырос на «Битлз», да? — сказала она.
— Я уже учился в юридической школе, когда появились «Битлз».
— Кто тогда? Элвис?
— И «Эверли Брадаз», и Дэнни, и «Юниорс», и…
— Никогда не слышала таких, — сказала она и натянула через голову широкую блузу. — Я сбросила свои годы, правда? Ты когда-нибудь отойдешь от зеркала? Ладно, я воспользуюсь зеркалом в ванной.
Она взяла сумочку и пошла с ней в ванную. В зеркале над раковиной мне было видно, как она красила веки в синий цвет, более темный, чем ее глаза.
— Почему ты сказал ей, что я уборщица? — спросила она.
Мне было неприятно лгать Джоанне. Мне хотелось считать, что наши отношения отца и дочери построены на взаимном доверии. Я не знал, как сказать ей в восемь часов утра, что женский голос, который она слышала, принадлежит незнакомой ей женщине, женщине, как немедленно решит она, с которой я провел ночь. В мире Джоанны, в ее юношеском мире, Дейл была единственной женщиной, с которой мне полагалось проводить ночи.
— Она застала меня врасплох.
— И поэтому ты сказал, что я уборщица. Мне стыдно, что я не мою твои окна или полы.
— Но я просто не знал, что ей ответить.
— Наверное, тебе следует постараться сказать ей правду.
— Не по телефону.
— Конечно, нет.
— Она восхищается Дейл.
— Вполне понятно. Ты говорил мне, сколько лет Дейл? В моем возрасте такие вещи запоминаются с трудом.
— Тридцать два.
— Тридцать два, как чудесно, — сказала она с издевкой, — они должны относиться друг к другу как сестры.