Джек на Луне
Шрифт:
Сок у меня пошел не в то горло, ударил в нос кислятиной. Я кашляю, хриплю, аж слезы из глаз и сопли апельсиновые, а этот гад ржет себе и кофе прихлебывает.
– А где, кстати, мама? – просипел я, когда немного отпился водой из-под крана. – Она что, завтракать не будет?
– Не знаю, - отчим задумчиво укусил тост. – Она еще спала, когда я встал. Уснула поздно. Хочешь, пойди, разбуди ее.
Блин, это ма из-за меня, наверное! Переживает.
– Да не, - я мрачно вцепился зубами в булку. – Пусть отдохнет. А то ей вечно в такую рань на работу.
Конечно, драить чужие толчки матери нужды больше
– Ладно, тогда ты дожевывай, потом в душ – и покатимся потихоньку.
– Зачем в душ-то? – я мылся позавчера, накануне купался, так что чувствовал себя стерильно чистым.
– А вот затем, - Себастиан быстро нагнулся, и я ощутил его пальцы у себя на шее. Они тут же исчезли, а перед моим носом возникла веточка с кусочком отодранной коры. Блин, откуда это бревно там взялось? Я ж после леса вроде переоделся? – В душ, а то из тебя труха и яйца паучьи сыпятся.
Тут я вспомнил, что в ванной на втором этаже есть не только стеклянная кабинка, и воспрял духом:
– А в джакузи можно?
– Конечно, - усмехнулся отчим, ставя чашку в посудомойку. – Зачем же она еще там? Показать, как ею пользоваться?
– Сам разберусь, - проорал я уже с лестницы.
Отмокал в ванне с массажем битый час. Все было в кайф, только жуть как не хватало резиновых утят – я бы их запускал по течению и устраивал морской бой или би-баттл на пузырьках. Вылез, когда шкура пошла морщинами, как у девяностолетнего. Тщательно осмотрел свой прикид, прежде чем снова в него влезть. Никаких паучьих яиц. Разыскал на полу в комнате бейсболку с подписями. Спустился вниз. Там уже ждал Себастиан со здоровенным, как у японских туристов, фотоаппаратом на пузе. Ма наконец вернулась к жизни и сидела за столом в позе амебы, потягивая кофе. Лук у нее был, откровенно, не очень.
– Доброе утро, - я лучезарно улыбнулся, пытаясь загладить вчерашнее.
– Тише, Жень, - вяло махнула она на меня. – Голова раскалывается.
Я присел напротив:
– Может, мы никуда не поедем? Вдруг тебе совсем плохо станет?
Ма через силу улыбнулась:
– Это просто давление. Сейчас таблетку приму, посижу в саду на воздухе, и все пройдет. А вы езжайте, нечего тут шуметь. А то мне каждый звук – как пилой по мозгу.
Я взглянул на нетерпеливо роющего копытом землю Себастиана и сдался:
– Ладно. Привезти тебе из Орхуса что-нибудь?
– Не надо, - она устало покачала непричесанной головой и перешла на датский. – Это ваш день, мальчики. Веселитесь.
Когда мы загрузились в мерс, я спросил:
– А чего мы в Орхус? Это же далеко.
Поехали бы в наш город, может, я бы и убедил отчима закинуть меня на родину, с пацанами повидаться.
– Там магазинов больше. Если я правильно угадываю твой вкус, то вряд ли в Силкеборге найдутся нужные тренды.
Видали, «тренды»! Джинсы – это две штанины и мотня, никто ничего нового еще не придумал. Тут бздынькнул мобильник: пришла СМСка от Мемета.
«Как жизнь, бро? Не утонул еще в озере?»
Я быстро набрал:
«Выплыл, лол. Как у вас?»
«Да все также. Вчера в фонтане купались. Засунул Ибрагиму в штаны жабу. Он чуть не обосрался. Жаль, ты это не видел».
Я криво усмехнулся: да, наш длинномордый, хоть и парень, лягух
«Да, я многое пропустил», - отстучал и задумался, что бы еще написать. Решил, про Орхус и джакузи не буду. Зато поплакался, что мать извела шмотки, и что на чердаке водятся топающие привидения.
«Никак ты мой косячок уже прикончил?» - это Мемет подкалывает так.
«Не, он еще цел и хорошо заныкан».
Себастиан покосился пару раз на мои летающие по кнопкам пальцы и врубил оптимистический джаз. Так мы до Орхуса и доехали.
– Этот город, - с гордостью объявил отчим, паркуясь в центре, - второй по величине в Дании.
Капая мне на мозг культурной информацией, гид-доброволец потащил меня мимо какого-то собора на пешеходную улицу с магазинами. Здесь я завис на мосту. Внизу текла река, облепленная этническими ресторанчиками, из которых уютно пахло шавермой, халафелями и чихучими пряностями. Какие-то хипповатые парни наяривали инди, собирая мелочь в шляпу. Вокруг толпились туристы, через которых прорезали себе путь целенаправленные даки и дамочки с сумками из бутиков. Короче, по сравнению с таким кипежом жизни даже Силкеборг показался мне Зажопинском.
Засмотревшись, я потерял из виду Себастиана. Отыскался он за стойкой с футболками «Ай лав Орхус», активно тычущим в кнопку фотика. Причем объектив был направлен на меня.
– А вот этого не надо, - говорю и ладонь в камеру. Лучше бы я фак туда сунул, потому что отчим не унялся. Сделаем, мол, фотоотчет для мамы. Ладно. Я тогда бейсболку на морду надвинул и постарался держаться так, чтоб табло в кадр не попало. Фотограф-любитель, мля, другой модели себе не нашел.
В итоге я заскочил в первый попавшийся магазин с тряпками – думаю, ну уж там-то этот олень снимать не будет. Лайфхак сработал, Себастиан с камерой расстался – на время. Мне подфартило – в бутике оказалась куча зачотных маек и кофт. Мы расплатились. Я тут же с радостью содрал с себя парижский отстой и влез в футболку с красно-белыми буквами: ”BBOY OR DIE”. Вспотевшую спину обдуло ветерком – ка-айф!
– А не великовато ли? – усмехнулся отчим, надевая защитный колпачок на объектив. Он что, успел меня щелкнуть? Типа Джек до и после? – По-моему, можно было брать на три размера меньше.
Я включил ему игнор и попер на поиски джинсов. Довольно скоро наткнулся на лавчонку, торгующую труевыми багги. Зашел и охренел. Не знаю, отчего больше – от штанов или от цен. Развернулся, а мне дорогу грудью закрывает красноволосая чикса в пирсингах:
– Вам чем-нибудь помочь?
– А за это доплачивать отдельно надо будет? – говорю.
Чикса ресницами накладными хлопает, тупит типа. Тут Себастиан рядом нарисовался:
– Спасибо, - вежливый такой. – Нам надо вот этому молодому человеку что-нибудь подобрать.
Я сдался на волю красноволосой. Оказалось, найти подходящие штаны – это целая наука. Обычно я брал, что пошире, затягивал ремень, чтоб с задницы не спадало – и все пучком. А тут чикса принялась пытать про размер. А я-то почем знаю, 26 у меня или 27? Она вооружилась сантиметром, и выяснилось, что фигура у меня нестандартная. Говоря человеческим языком – ноги слишком длинные, а жопа слишком тощая, или, как политкорректно выразилась чикса-продавщица, «у вашего сына худые бедра».