Джек на планете Канзас
Шрифт:
Хотя, как и любой ребёнок, мечтал побывать в шкуре Робинзона Крузо, книжку про которого он случайно нашёл на книжной распродаже.
Кто же тогда знал, что робкие детские мечты могут воплотиться в то, что с ним сейчас случилось.
Тут Джек с улыбкой на губах, вспомнил одно мудрое изречение: «Будьте осторожны в своих желаниях, они имеют свойство сбываться».
***
Эту ночь Джек спал беспокойным сном. Ему снилось, как он в роли Робинзона Круза носился на слоне, по клочку суши, в бескрайнем океане. А потом слон, голосом отца сказал ему:
– Говорил ведь я тебе, что не надо было ехать, а ты не послушался. Теперь видишь, куда ты попал?
– Но я же думал, что всё обойдётся. – Оправдывался Джек, недоумевая, что разговаривает с отцом, выглядевшим, как обычный слон.
– Ты должен покаяться.
– В чём покаяться, отец?
– Это ты должен решить сам
– Но я понятия не имею, о чём ты говоришь?
– Придёт время, и ты поймёшь.
– Отец! К чему все эти загадки, что ты имеешь в виду?
Но слон-отец уже не отвечал и шёл прямо в воду.
– Стой! Ты куда? Я же утону! Я не умею плавать!
Но животное упорно шло вперёд, не обращая на Джека внимания, пока он не оказался по горло в воде.
Джек в ужасе стал бить руками о воду, пытаясь удержаться на плаву, слон куда-то исчез, Джек стал захлёбываться, заметив при этом, что вкус у воды какой-то необычный и похож на куриный бульон.
***
Из небытия Джефри очнулся от пронзительной сирены, которую издавала карета скорой помощи, пронёсшаяся за окнами.
Он медленно открыл глаза, уставив свой помутневший взгляд в потолок. Судя по свету из окна, на улице был день.
Какое сегодня число и сколько он тут пролежал?
Немного повернул голову, оглядывая помещение и пытаясь сообразить, где он находится. По-видимому, он лежал в обычной больничной палате.
Джефри вдруг вспомнил, как он здесь оказался. Ему стало плохо, вот его и уложили в койку.
Тут его сердце учащённо забилось, а пальцы рук сжали простыни.
Справа от него на такой же кровати лежала женщина, и он её узнал, это была его жена.
В обрамлении многочисленных трубок. Её глаза были закрыты, а грудь тяжело вздымалась.
– Тиффани!
Прохрипел он. Но жена не отзывалась.
– Тиффани! Ты слышишь меня?
Молчание.
Наверное, она спит, подумал Джефри.
Как она сейчас?
Джефри вспомнил последний разговор с доктором, который посоветовал отключить систему жизнеобеспечения, поддерживающую её жену. На глаза выступили слёзы, благо никто не видит и можно дать себе слабину. Джефри почувствовал, как ему стало грустно и одиноко. Теперь он совсем один.
Спустя некоторое время, Таболтон понял, что нестерпимо хочет в туалет, и он судорожно стал искать рукой кнопку вызова.
Через минуту в палату вошла медсестра средних лет.
Улыбаясь, она подошла к старику.
– Добрый день, мистер Джефри, вижу, вы проснулись. Вам что-то нужно?
– Да пожалуй, что нужно.
Медсестра понимающе кивнула и помогла встать Таболтону на ноги и отвела его в ванную комнату, находившуюся здесь же.
Когда медсестра вновь уложила Джефри на койку, старик спросил.
– Сколько я здесь прохлаждаюсь?
– Уже второй день, - улыбнулась медсестра, - скоро вы вновь будете, как огурчик.
– А что с моей женой, - Таболтон кивнул на соседнюю койку, - она в порядке?
– Боюсь, я не в курсе, - Ушла девушка от ответа, и добавила, - я только сегодня вышла на дежурство. Но могу позвать лечащего врача, мистера Тэннанта.
– Да, да! Будьте добры позовите его.
Девушка вышла из палаты, а через пару минут, Джефри увидел входящего доктора, Мистер Тэннант, был по-прежнему уставшим. В мятом белом халате, поверх рубашки фиолетового цвета.
С озабоченным видом, он приблизился к Таболтону.
– Добрый день мистер Таболтон.
– Добрый день… Насколько всё плохо? – Таболтон посмотрел в ту сторону, где лежала Тиффани.
– Ваша жена сейчас в коме, - аккуратно начал доктор Тэннант, опасаясь, как бы старик вновь не сдал, - как я вам уже говорил, операция на мозге невозможна. Опухоль слишком разрослась, чтобы её оперировать. Всё что мы сейчас можем сделать, это только поддерживать её жизненные показатели. Мы подключили её к аппарату искусственного дыхания, так как дышать самостоятельно она уже не в силах. И мне очень жаль это говорить, но то, сколько она пробудет в таком состоянии, зависит исключительно от вас, мистер Таболтон. Вы можете дать согласие на отключение аппарата, либо нет. Во втором случае, она будет под постоянным наблюдением наших врачей, и вы сможете быть с ней столько, сколько считаете нужным, но вряд ли она уже придёт в себя.
Таболтон молчал, а что говорить, если всё и так ясно. От него требуют ответа, да или нет. Отключать или не отключать. Оставить ей хоть и такую бессознательную, но всё жизнь или избавить её от мучений и отпустить в лучший мир.
Как тяжело сделать такой выбор, по отношению к человеку, которого любишь и не хочешь отпускать, с которым провёл бок о бок, практически всю жизнь.
– Я вас понял, мистер Тэннант, - вздохнул Таболтон, прервав своё молчание, - дайте мне время собраться с мыслями и всё обдумать.
– Конечно, конечно, мистер Таболтон. Мы вас не торопим. Теперь, прошу вас извинить, если у вас ко мне больше нет вопросов, то я покину вас. Знаете ли, после прошедшего урагана, столько работы…
– Спасибо, доктор. Вопросов у меня больше нет.
– Поправляйтесь, мистер Таболтон.
Доктор вежливо улыбнулся и исчез за дверью, оставив Джефри наедине со своими мыслями.
Как это ни печально, но Таболтон понимал, что надо дать согласие на отключение. Просто взять и отпустить. Подарить своей жене долгожданную свободу от бесконечных болей, которые сопровождали её в последнее время. И, в конце концов, поставить точку, не оттягивая трагичного финала, так как рано или поздно это всё равно придётся сделать. Так лучше сейчас, чем потом.