Джек Ричер, или Выстрел

Чайлд Ли

– Не хочу торговаться.

– Я не убивал девушку, – сказал Ричер.

– Это ты так говоришь.

– Мне она нравилась.

– Не разбивай мое сердце.

– И ты знаешь, что той ночью меня не было в «Метрополе».

– Именно по этой причине ты там ее и бросил.

– И я не левша.

– Не понимаю, о чем ты.

– Пусть Беллантонио поговорит с вашим патологоанатомом.

– Мы тебя найдем, – снова пообещал Эмерсон.

– Нет, меня никто не может найти, – ответил Ричер.

Он повесил трубку и покинул будку. Перешел на противоположную сторону улицы, затем двинулся на север и, пройдя полквартала, спрятался за бетонным разделителем полос на пустой стоянке. Он ждал. Через шесть минут к лавке

«У Марты» подкатили две патрульные машины. С включенными мигалками, но без сирен. Из них выскочили четверо полицейских. Двое скрылись в магазине, а двое бросились искать телефонную будку. Ричер наблюдал, как все они потом собрались на тротуаре и совещались. Потом полицейские побежали в переулок и вскоре вернулись, вынужденные признать свое поражение. Один из них связался с кем-то по рации. Ричер видел, как он оправдывался, пожимал плечами и поднимал вверх ладони. Когда разговор закончился, Джек зашагал на восток: он направлялся в «Марриотт».

На каждой руке Зэка осталось по два пальца – большой и еще один. На правой сохранился обрубок указательного пальца, почерневший и шишковатый после обморожения. Однажды Зэку пришлось провести зимой целую неделю под открытым небом. На нем была старая красноармейская шинель; ее прежний владелец носил справа на ремне фляжку, и сукно на правом кармане порядком протерлось. Порой подобные случайные обстоятельства определяют жизнь человека. Левая рука Зэка не пострадала, а правую он потерял. Тогда, зимой, он чувствовал, как пальцы постепенно отмирают, начиная с мизинца. Он вытащил руку из кармана и дал ей замерзнуть до полного онемения. Затем Зэк отгрыз пальцы, чтобы не началась гангрена. Он навсегда запомнил, как бросал пальцы один за другим на землю, словно маленькие коричневые палочки.

На левой руке остался мизинец. Средние три пальца отсутствовали. Два ему отрезал садовыми ножницами какой-то лагерный садист. Третий палец он откромсал сам заостренной ложкой, чтобы его не послали в механическую мастерскую надсмотрщиком. Зэк поступил тогда по блатному закону: лучше потерять еще один палец, чем скурвиться.

Изуродованные руки. Всего лишь два сувенира из далекого уже времени и другого места. Зэк уже многое забыл из прошлого, но отсутствие пальцев усложняло его нынешнюю жизнь. Сотовые телефоны стали чертовски маленькими. Номер Лински состоял из десяти цифр, и набрать его было ужасно сложно. Зэк никогда не пользовался одним и тем же телефоном продолжительное время, поэтому не имело смысла оставлять в его памяти какой-то номер. Это было бы глупо.

Наконец Зэку удалось набрать нужный номер, после чего он сосредоточился и нажал мизинцем кнопку вызова. Затем поднес телефон к уху. Зэку не требовалось прижимать его, поскольку слух у него оставался отменным, что само по себе уже было чудом.

– Да? – откликнулся Лински.

– Они не могут его найти, – сказал Зэк. – Мне не следовало снимать наблюдение. Это моя ошибка.

– А где копы его искали?

– В разных местах. Прошлую ночь он провел в мотеле. Они организовали там засаду, но я уверен, что он туда не вернется. И еще они поставили одного полицейского возле офиса адвоката. Признаться, они ловят черного кота в темной комнате.

– Что делать мне?

– Я хочу, чтобы ты его отыскал. Используй Ченко и Владимира. Я пришлю к тебе Раскина. Работайте вместе. Найди солдата сегодня вечером и позвони мне.

Ричер остановился, не доходя двух кварталов до «Марриотта». Он знал, что будет делать Эмерсон, – сам работал в полиции тринадцать лет. Эмерсон сейчас перебирает в памяти возможные места нахождения Ричера, имена его знакомых. В такое время дня преследуемый, скорее всего, прячется там, где можно поесть. Значит, он, Эмерсон, пошлет патрулей в рестораны, кафе и бистро, в том числе и в заведение, где хорошо готовят салаты и которое понравилось Хелен Родин, а также в спортивный бар. Затем старший детектив обратится к знакомым Ричера, но вскоре выяснит, что их круг ограничен Хелен Родин и им самим. Он попросит полицейского из вестибюля подняться на четвертый этаж и зайти в офис Хелен.

Потом он попытает удачи с Эйлин Хаттон.

Поэтому Ричер остановился, не дойдя двух кварталов до «Марриотта», и огляделся в поисках места, где можно было бы подождать. Такое место он нашел во дворе за магазином обуви. Двор был окружен с трех сторон кирпичными стенами высотой в человеческий рост. Здесь находился контейнер для сухого мусора. Стоя за контейнером, Ричер видел вход в «Марриотт». Он даже смог устроиться с некоторыми удобствами. Здесь пахло гораздо приятнее, чем от любого другого мусорного контейнера: свежим картоном и новой обувью. Намного лучше, чем если бы рядом находился магазин, торгующий рыбой.

Ричер прикинул, что если Эмерсон будет действовать оперативно, то придется ждать минут тридцать. Если очень оперативно – менее двадцати. Ну а в среднем – около часа. Он устроился у контейнера, и теперь оставалось только ждать. Было еще не поздно, но на улицах уже стало тихо, и пешеходы появлялись довольно редко. Ричер внимательно наблюдал за входом в магазин. Затем запах новой кожи, шедший от выброшенных коробок, его отвлек. Он начал думать об обуви. Может быть, ему следует зайти и купить себе пару. Он выставил ногу и посмотрел на нее. Парусиновые туфли на каучуковой подошве заметно износились. Для Майами они прекрасно годились, но не для его нынешнего положения. Видимо, в самое ближайшее время ему потребуется что-нибудь посолиднее.

Потом Ричер снова опустил глаза. Качнулся назад, поставил ноги вместе и сделал шаг вперед. Остановился, шагнул другой ногой и снова остановился – стоп-кадр идущего человека. Он посмотрел вниз, и в голове у него зашевелилась новая мысль, связанная с чем-то из списка вещественных доказательств Беллантонио. С каким-то фактом на одной из сотен отпечатанных страниц.

Затем он снова поднял взгляд, поскольку уловил боковым зрением движение у входа в «Марриотт». Из-за контейнера ему была видна крыша остановившейся патрульной машины. Из нее вышли двое полицейских в форме и направились в отель. Ричер посмотрел на часы. Двадцать три минуты. Копы вошли в «Марриотт». Эмерсон хорошо знал свое дело, но не более того. Минут пять полицейские проведут в беседе с портье, который почти сразу сообщит им номер, в котором остановилась Хаттон. Вообще говоря, портье в отелях небольших городов, расположенных в самом центре страны, не являются активистами АСБГС [20] . К тому же клиенты отеля завтра уедут, а стражи порядка здесь всегда.

20

Американский союз борьбы за гражданские свободы.

В результате полицейские поднимутся в номер Хаттон. Они постучат в ее дверь. Эйлин их впустит: ей нечего скрывать. Полицейские осмотрят номер и уйдут. Десять минут, не больше, на всю операцию.

Ричер посмотрел на часы и снова стал ждать.

Полицейские возвратились через восемь минут. Они потоптались у входа, на большом расстоянии их фигуры казались маленькими. Один из них наклонился к машине, чтобы связаться с начальством по рации, сообщить, что они ничего не нашли, и выслушать следующий приказ. Теперь они поедут проверять его другое возможное убежище. Очередного знакомого Ричера – Алекса Родина. «Приятного вам вечера, ребята, – подумал Джек. – Потому что меня определенно ждет хороший вечер». Он посмотрел вслед их машине, подождал еще минуту, на случай, если они поедут в его сторону. Потом вышел из кирпичного укрытия и поспешил к Эйлин.