Джентльмен-разбойник
Шрифт:
– Спасибо за вашу доброту. – Горничная присела в реверансе. – Я здесь, чтобы помочь вам. Ваша спальня теперь в другом месте.
– Почему? – Эмма терла платком покрасневшие глаза.
– Так приказала миледи, мэм. Если вы соблаговолите последовать за мной…
Эмма, взглянув на узкую лестницу, поспешила за Тиа.
– Хорошо, но мне нужно собрать вещи…
– Я уже перенесла все в вашу новую комнату. Вещей не так много, и я справилась без труда. – Тиа говорила безо всяких эмоций, но Эмме отчего-то
Горничная провела Эмму по широкому коридору, увешанному картинами и зеркалами в золоченых рамах, и остановилась у большой двери. Открыв ее, Тиа ждала, пока Эмма войдет.
Эмма в изумлении смотрела на большие роскошные апартаменты. Восточный ковер в коричневых, красных и кремовых тонах закрывал большую часть полированного пола. Над туалетным столиком, уставленным баночками с косметикой, висело зеркало. У камина стояло красное бархатное кресло.
Пока Эмма оглядывала свое новое обиталище, Тиа, опустившись на колени, разожгла огонь в камине.
– Здесь не холодно, – отважилась запротестовать Эмма.
– Солнце заходит, вечером будет прохладно, а вам нужно быть в тепле после ванны.
После ванны?!
Горничная задернула шторы из бархата цвета янтаря и распахнула полог, открывший массивную кровать. Подойдя к высокому шкафу, она сказала:
– Я повесила сюда ваши платья, а белье и прочие принадлежности здесь. – Она показала Эмме ящики. – Я взяла на себя смелость достать одну сорочку и халат. – Тиа указала на кровать.
Эмма увидела белый, отделанный кружевом наряд.
В дверь тихо постучали.
– Это принесли воду. – Тиа впустила процессию служанок с ведрами, от которых шел пар. Следом две крепкие девушки несли огромную лохань.
Бримли стоял у входа и держал поднос с холодным ужином. Он вручил его горничной, и та поставила поднос на прикроватный столик. Пока она распоряжалась приготовлениями для мытья, Бримли спросил:
– Мисс Чегуидден всем довольна?
Эмма удивленно воззрилась на него.
Он говорил любезным тоном вышколенного дворецкого, не глядя на Эмму.
Так вот почему Бримли не ответил ей, когда она входила в дом! Понятно, он демонстрирует, что потерял к ней уважение.
И пришел сюда специально для этого.
Эмма расстроилась. Ей нравился Бримли. Она-то его уважала! Но как и Дьюрант, он в свое время предупреждал ее, чтобы она ни во что не впутывалась. Как она могла объяснить свои действия, чтобы Бримли не презирал ее? По его мнению, то, что она делает, – образец глупости.
– Да, спасибо, все замечательно, – запинаясь, сказала она.
– Тиа подходит вам как горничная?
Эмма взглянула на Тиа. Та стояла, сложив перед собой руки, олицетворяя безупречную служанку – Эмма в свое время сама частенько так делала, – и смотрела в пол.
– Да, Тиа мне нравится.
– Очень хорошо, мэм. – Бримли
Остальные двинулись за ним. Никто не смотрел на нее, равные ей стали относиться к ней пренебрежительно. Но почему? Разве она задрала нос? Или из-за принца Сандре?
Осталась только Тиа. Она помогла Эмме раздеться и влезть в лохань. Пока Эмма купалась, горничная раздула огонь в камине, согрела полотенца и простыни, налила в хрустальный бокал густое красное вино. Она помогла Эмме вымыть волосы, вытереться, подала ночную рубашку и теплый халат.
За все время Тиа не произнесла ни слова. И по-прежнему не смотрела на нее.
Эмма нарушила гнетущую тишину:
– Ванну можно убрать. А потом оставьте меня наслаждаться одиночеством до утра.
Тиа удивилась, словно ожидала, что Эмма не выдержит молчаливого презрения. Тем не менее горничная повиновалась, поставила вино и поднос с едой на столик у камина, и через несколько минут Эмма осталась одна.
В отдалении слышалось рокотание грома, словно критиковавшего все ее мысли и поступки. В этой большой комнате Эмма чувствовала себя маленькой и подлой. Она купила эту роскошь под фальшивым предлогом, и хотя знала, что поступает правильно, понимала: все, за исключением леди Фанчер, считают ее выскочкой, ухватившейся за шанс выбраться из безнадежной жизни. Не то чтобы женщины не совершали подобного, но мало кому доводилось стать избранницей такого жестокого и попирающего человеческое достоинство жениха, как принц Сандре.
Сев в бархатное кресло, Эмма накинула любимую шаль, взяла гребень и принялась расчесывать волосы.
Как и в прежние ночи, Жан-Пьер верхом на сонной лошади неподвижно стоял за кустами у главной дороги. Слишком долго Мститель ускользал от него. Принц больше ждать не будет.
Жан-Пьер потрогал рубец от удара, раскроившего его лицо до костей. Рубец был красный, воспаленный и – как и рассчитывал Сандре – напоминал Жан-Пьеру о недавнем провале.
Сегодня Жан-Пьер действовал один. Нетерпение солдат нарастало с каждым часом ожидания, они открыто сплетничали между собой, что принц помешался на поимке Мстителя, поэтому слуги легко узнавали, куда они собираются отправиться и что делать.
Теперь Жан-Пьер спал днем, а ночью наблюдал за дорогой. Его ружье было заряжено и готово к бою.
Миновала полночь. Совсем стемнело. Месяц плыл высоко в небе. Услышав отдаленный раскат грома, Жан-Пьер злобно выругался.
Каждую ночь бушевала гроза, ветер выворачивал деревья, хлестал дождь, молнии освещали мир белым заревом. Мало того что это само по себе страшно, так морикадийцы считали бурю доказательством власти Мстителя над погодой. Разве он не появляется с ударом грома и не исчезает со вспышкой молнии?