Джереми Полдарк

Грэм Уинстон

— Ну и?

— Ну, так он и сказал, сэр. Как пить дать.

— А я прошу вас подумать еще разок. Ваши слова не соответствуют тому, что записано в вашем заявлении.

— Чего?

— Вы не говорили такого, когда давали показания королевскому поверенному и его служащим.

— Да?

— Повторите то, что вы говорили с самого начала.

— Дык это самое я и сказал, ни прибавить, ни убавить.

— Вздор. Разрешите, ваша честь? Вы сказали... позвольте зачитать. «Когда капитан Полдарк пришел ко мне в хижину, то велел спешить вниз и разбудить друзей, потому что там кораблекрушение, и чем скорее мы разграбим корабль,

тем лучше, пока не появились люди закона». Вот что вы сказали.

Джуд на секунду наморщился, а потом изобразил вид оскорбленной невинности.— Нет-нет, сэр, отродясь не слыхал, чтоб я произносил такие слова. Ваша милость, даже и не думал ни о чем подобном. Это несправедливо, нечестно, неправильно.

— Напомню вам, Пэйнтер, это заявление вы сделали в присутствии свидетелей и подписались под ним, а перед этим вам его зачитали.

— Я плоховато слышу, — заявил Джуд, простодушно глядя на обвинителя, — так что, видать, они недопоняли, чего я сказал, а я недопонял, чего они пробубнили. Кажись так, да уж наверняка.

Мистер Булл сердито откинул свою мантию и склонился над записями. Он начал опрашивать Джуда по событиям того дня, но вскоре снова начались разногласия и возник еще один сердитый спор.

— Свидетель, а вы знаете, что за наказание полагается за лжесвидетельство? — ледяным тоном поинтересовался судья Листер в ходе этой перепалки.

— Лжесвидетельство? — переспросил Джуд. — Отродясь не делал ничего подобного, ваша милость. Даже не могу написать свое имечко, что уж говорить об остальном. И отродясь не был рядом с теми кораблями, только разок и то, только чтоб протянуть руку помощи тем, кто борется с волнами. Все пытались помочь и...

Судья впился в Пэйнтера долгим пристальным взглядом.— Не думаю, что этот свидетель поможет вашему делу, мистер Булл.

Мистер Клаймер устало поднялся.— Могу ли я привлечь внимание вашей милости к тому, что в первый раз, на предварительном допросе, Пэйнтер не предоставлял таких свидетельств, какие дал позже. Он, кажется, отрицает, что знаком с событиями, которые мы рассматриваем.

Последовал сердитый спор, зашелестели бумаги. Но Генри Булл не сдавался.— Есть еще некоторые важные показания, сделанные позднее, ваша милость. Могу ли я озвучить это свидетелю?

— Хорошо.

— Так, Пэйнтер, — сказал Булл, сверля его взглядом, — припомните события в ночь на седьмое января. Вы присутствовали, когда таможенники и солдаты появились на берегу. В своем заявлении вы утверждали, что обвиняемый, капитан Полдарк, возглавлял нападение на таможенников, и вы видели, как он ударил Джона Коппарда, который упал с тяжелым ранением. Это верно, не так ли? Помните о предупреждении его милости: вы находитесь под присягой. Вас самого могут отправить за решетку!

Джуд облизнул передние зубы и заколебался.— Нее, — внезапно произнес он чуть слышно, — ничегошеньки об этом не знаю.

— Что? Что такое? — переспросил судья.

— Впервые это слышу, ваша милость. Никогда не произносил ничего подобного. Это неправда. Это выдумки.

Генри Булл глубоко вздохнул и резко повернулся к судье.— Милорд, прошу разрешить вызвать мистера Танкарда и мистера Бленкоу.

Судья Листер помахал перед лицом душистой веточкой.

— Я напомню вам, мистер Булл, дело Нэирна и Огилви, вы не можете о нем не знать, когда суд без перерыва заседал сорок три часа. Я не намерен такое повторять

и здесь, а у вас еще осталась куча свидетелей.

Булл раздраженно запахнул мантию. — Милорд, это дело имеет весьма серьезное значение. Этот человек только что выдвинул очень серьезное обвинение против двух младших должностных лиц короны. Мне это кажется важным.

— Мне кажется, мистер Булл, — устало произнес Листер, — что ситуация ясна даже слабоумному. Совершенно понятно, что этот свидетель совершил клятвопреступление в каком-то периоде судебного разбирательства. На ранней ли стадии или сейчас, в вашем деле это не имеет большого значения, так как свидетельства клятвопреступника вряд ли имеют вес. Пожелает ли корона выдвинуть в отношении него обвинения по этому поводу — решат соответствующие должностные лица. Я, разумеется, не стану возражать. Но также совершенно ясно, что этот человек обладает настолько низким интеллектом и ограниченной дееспособностью, что в любом случае будет трудно провести границу между умышленной и врожденной глупостью. Если вы прислушаетесь к моему совету, то удалите его со свидетельской скамьи и продолжите разбирательство.

— Разумеется, как угодно вашей милости, — угрюмо сказал Булл, и Джуда бесцеремонно выпроводили из зала суда.

Глава одиннадцатая

Пока давал показания следующий свидетель, Верити наблюдала за присяжными со своего места. Все они выглядели прилично одетыми, трезвыми на вид мужчинами, большинство среднего возраста, выходцы из мелкого дворянства и торговцы. В общем и целом, в Корнуолле мало кто обвинял Росса в том, что он сделал, или в чем его обвиняли. Кораблекрушения рассматривались как законная добыча, а таможенников презирали и ненавидели. Но Генри Булл слукавил в своем последнем выступлении, и в рядах собственников сейчас царил страх приближающегося шахтерского бунта.

Якобинские клубы, открывшиеся в Англии в поддержку французских революционеров, страшные события в Редрате прошлой осенью, повторяющиеся хлебные бунты, возрастающее недовольство, все эти события усиливали предчувствие надвигающейся беды. Люди копили по двадцать фунтов в год, строили сараи или покупали новые телеги на ферму с чувством неуверенности в будущем. Все это вызывало тревогу, и если мятеж, о котором говоря на суде, сойдет с рук без тяжкого наказания для главаря...

Капитан Кларк занял место свидетеля и описал происходившее на берегу той ночью, прямо как Данте описывал свой ад: пылают огромные костры, сотни пьяных мужчин и женщин скачут и дерутся, мулы нагружены добычей с корабля, так что аж шатаются, на бедных жертв кораблекрушения нападают, а он вместе с двумя другими мужчинами, обнажив саблю и нож, охраняет пассажиров, чтобы уберечь их не разорвали на куски.

Когда он закончил, в суде наступила непривычная тишина. Моряк очень ярко живописал сцену, и казалось, что присутствующие так и представили её себе, некоторые, похоже, поразились, что сельские жители способны зайти так далеко.

— Капитан Кларк, — в конце концов нарушил молчание Росс, — вы можете вспомнить, как я подошел к вам на берегу и предложил приютить вас и ваш экипаж на ночь в моем доме?

— Конечно, помню, сэр, — ответил Кларк, — это был первый акт милосердия, оказанный нам в ту ужасную ночь.