Джереми Полдарк
Шрифт:
— Доктор Энис, как любезно с вашей стороны наконец-то прийти, — сказала она. — Я не прождала и двух часов, а время летит быстро, когда смотришь в сад. Счастливого Нового года!
— Благодарю... И вам того же, мисс Пенвенен.Он как обычно вспыхнул.
— Я... Простите, если заставил вас ждать. Пара других вызовов отняли у меня больше времени, чем я ожидал. И я сказал, что приду в полдень. А сейчас всего чуть больше одиннадцати.
— Другие вызовы, конечно же, гораздо важнее моего, — сладким голоском сказала она.
— Только если
— А вы уверены, что я не больна?
— В вашем письме говорилось, что нет.
— Может, я храбро скрываю серьезную болезнь. Такое вам не приходило в голову? О, значит, вы не настолько хороший доктор, как я думала.
— Я не очень хороший доктор. Поблизости мало таких, если вообще есть...
— Считаете, что мне следовало и дальше прибегать к услугам доктора Чоука?
— Я предпочел бы это не обсуждать.
— Что ж, прекрасно, тогда давайте обсудим меня. Может быть, вы хотите еще раз осмотреть мое горло?
— Да.
Он подошел ближе, и девушка открыла рот. Их лица находились на одном уровне, в ней по меньшей мере пять футов и девять дюймов роста, решил Дуайт. Он немного повернул ее лицо к свету и снова увидел едва заметные веснушки на носу. Кожа под его пальцами была теплой и упругой.
— Скажите «Ааа».
— Ааа...
— Да, весьма удовлетворительно... Больше у вас не должно быть проблем.Он убрал руки, по-прежнему смущаясь, и Кэролайн закрыла рот.
Она засмеялась.
— В чем дело? — спросил Энис.
— Ни в чем, — она пожала голыми плечами и немного отвернулась. — Иногда вы так сильно отличаетесь от остальных. Сегодня я словно острие сабли, так быстро вы отпрянули от одного прикосновения. А в тот вечер всё было не так. «Повернитесь сюда, повернитесь туда. Держите голову ровно! Откройте рот и не закрывайте! Принесите ложку! Держите свечу ровно! Давайте же!».
Он слегка улыбнулся, по-прежнему краснея.— Тогда вы были больны.
— Значит, непременно нужно болеть, чтобы вызвать доктора? Может, мне следует упасть в обморок или забиться в припадке?
В комнате внизу кто-то шаркал и топал.
— А вы предпочитаете именно докторов?
Она взглянула на дверь и прищурилась.— Должна вам признаться, я предпочитаю человека, который уверен в себе.
Сердце Дуайта гулко забилось.
— Человек должен быть уверен в себе и в то же время знать свое место.
Она не моргая смотрела на Дуайта.— Думаю, именно этим вы всегда страдали.
— Что ж, теперь, когда вы это обнаружили, какое вы можете предложить лекарство?
Кэролайн отвернулась от окна.— Что-нибудь освежающее, разумеется. Это средство от любого смущения. И умоляю, не бойтесь шума внизу. Комната находится над конюшней, а наши лошади беспокойны из-за недостатка упражнений.
Дуайт смотрел, как она наливает два бокала вина, и был рад этой возможности собраться с мыслями.
Вернувшись Кэролайн сказала:— Я думаю, ваш герой, Росс Полдарк, в каждое мгновение полностью в себе уверен.
— Вы совершенно правы, — он взял бокал. — Благодарю. По крайней мере, говоря о решительности. Но в этом отношении жена ему не уступает.
— Я с ней встречалась, — Кэролайн вздохнула. — В своем роде весьма привлекательна. Но по сравнению с мужем не настолько твердолобая. Вам следует как-нибудь его привести. Думаю, он меня развлечет.
— Боюсь, это будет сложновато.
— Его нельзя вызвать, как лакея или доктора? Вы это хотите сказать? Что ж, я так и не думала. Но, возможно, мы смогли бы это устроить. Печенье?
— Нет, благодарю.
Лошади снова зацокали. Девушка склонила голову.— Это Светлячок. Узнаю его шаг. Вы любите верховую езду? В качестве досуга, я имею в виду.
— В седле я оказываюсь только по необходимости, не хватает времени...
— Мы должны как-нибудь прокатиться вместе, — она поднесла руку к волосам. — Я дам вам знать. Даже могу отважиться вызвать вас сюда, оторвав от постели больного, от какого-нибудь действительно серьезного случая, а не просто рыбьей косточки или еще какой-нибудь подобной банальности.
— Уверен, вы поймете, — нетерпеливо ответил Дуайт, — что и в самом деле бывают серьезные случаи, которые требуют внимания и сострадания. Золотуха у недокормленных детей, чахотка у их отцов, в этом году повсюду распространилась трехдневная малярия, а в Соле — цинга. Томаса Чоука больше интересует охота и пациенты из высшего общества, которые в состоянии заплатить. Я же делаю всё возможное, чтобы остальные не ходили к невежественным лекарям-мошенникам или старухам, которые вываривают крысиные хвосты и продают их как целебный эликсир. Иногда сложно сохранить чувство меры, чтобы всем это пришлось по душе.
— Да, — задумчиво произнесла она через минуту. — Думаю, что вы всё же мне нравитесь.
— Это так любезно, я польщен... Что ж, а теперь мне пора, поблизости есть еще несколько пациентов, к которым мне нужно зайти. Передайте мои добрые пожелания вашему дядюшке.
— Подождите. Не будьте таким упрямцем. Мне нужно еще пять минут вашего внимания. Что за болезни с мудреными названиями? Мне это интересно. И что вы делаете для пациентов? Вы можете их вылечить? Наверное, мне следовало бы стать доктором или цирюльником — кровь никогда меня не пугала.
— С золотухой я почти ничего не могу поделать. Как только проявится ее отравляющее действие, больной обречен на мучительную смерть. С чахоткой на двух излеченных приходится сорок неудач. Редко кто умирает от трехдневной малярии, но многие становятся жертвами других заболеваний в таком ослабленном состоянии. С цингой я могу сделать и всё, и ничего. Лекарства бесполезны, но определенное питание приводит почти к немедленному исцелению. Однако жители Сола не могут позволить себе такие продукты, так что будут умирать с кровоточащими ранами.