Джей-Под
Шрифт:
Я копал, копал… К двум часам яма была уже по пояс, но закончить дело я не мог. Я достал КПК и начал искать, где бы взять напрокат трактор или экскаватор. И вдруг с дороги донеслись голоса коллег из Джей-Пода.
– Итан?
– Ребята?
– Итан, – сказала мама, – твои друзья помогут тебе копать.
Я по понятной причине встревожился.
– Что?!
– Не до конца, не волнуйся. Я заехала домой и взяла инструменты для всех.
– Э… Здорово! Кейтлин сказала:
– Вы такой хороший друг! Решили
– И сами яму копаете, – добавил Ковбой. – Вот это я называю дружбой, вот это настоящая приверженность делу «зеленых».
Меня очень тяготила мысль о трупе Тима.
– Знаете, я тут подумал, что можно выкопать это дело трактором. Мне вряд ли понадобится помощь.
– Глупости, Итан! – оборвала меня мать. – Мы все взрослые, и все любим Кама. Копать будет весело, и вам, молодежи, полезно побыть на свежем воздухе и поработать физически. Бедный Джон Доу, например, похож на ребенка, нуждающегося в благотворительной помощи.
– Спасибо, миссис Джарлевски.
– Джон, это сущая правда! Я отвел мать в сторонку.
– Мама, ты что себе думаешь? Привела остальных – ты с ума сошла?
– Перестань волноваться! Как только мы почувствуем запах Тима, я заставлю всех уйти.
– Я хочу взять напрокат экскаватор.
– Ни в коем случае! А если он случайно заденет труп Тима? Надо уважать мертвых.
Компания начала копать, но дело шло медленно. Настоящих лопат было всего две. У Бри – совсем маленькая лопатка, у Кейтлин – лопата для обработки кромок, а Джону Доу досталась штука в форме шеста, которую отец купил в телемагазине в три часа ночи, перепив рома. Бри посмотрела на шест и сказала:
– Наверное, если держать его вверх ногами, он заплетает французскую косу.
Через час мы решили выкорчевать папоротник. Вшестером (мама командовала) мы умудрились вытащить его из ямы и откатить в сад камней. Интересно, что скажет на это Кам. Вряд ли что-то хорошее.
Все вели себя очень дружелюбно и стремились помочь друг другу. Несмотря на дурацкие инструменты, яма получалась отличная Ковбой в кои-то веки не забивался в угол, размышляя о смерти (и не договаривался о быструхе на троих). Джон Доу был полон сил, даже обнаружил до сей поры неизвестный нам талант: он имитировал телефонные гудки. Бри рассказала о парне, с которым встречалась вчера во второй и последний раз («Думаешь, что знаешь человека, и вдруг он начинает говорить о ротации сельскохозяйственных культур…»). Марк, дай ему Бог здоровья, трудился за всех.
Мама сбегала за перекусом в магазин здорового питания.
Мы сидели и ели. Я даже не помнил, когда мне в последний раз было так классно. И тут обуявшее нас веселье показалось мне подозрительным. Я догадался, почему все так радуются, и моя кровь превратилась во фреон. Я поставил коктейль с пыреем и сердито посмотрел на них:
–
– Это правда. Ну, давайте колитесь!
Все опустили лопаты и посмотрели на Кейтлин.
– Итан, э-э-э…
– Я так и знал!
– Итан, это никак не связано с нашим отношением к тебе. Дуг сделал нам отличное предложение. Только идиоты бы не согласились.
– Дуг, Дуг, Дуг! Может, хоть расскажете мне, что у этого козла за идея?
– Итан, я говорила тебе уже тысячу раз: мы подписали договор о неразглашении. Сам знаешь, это святое. И позволь мне заявить во всеуслышание: я не хочу, чтобы Кам думал, что рассказала я.
Ну, Кейтлин!
– И когда вы уходите?
– Сегодня.
– Я уверена, твои друзья найдут способ забрать тебя к себе, когда там пообвыкнут. Правда ведь? – вставила мама.
Они закивали, даже слишком согласно. Я чувствовал себя, как последняя собака в Обществе защиты животных от жестокости.
– Не будь таким мрачным букой, дружок! И вообще… – Мама подумала, что бы еще сказать хорошего. – Научись находить радость в мелких событиях жизни. Смотри, какую большую яму ты выкопал!
Кейтлин пошла к крану ополоснуть руки.
– Итан, поговорим об этом вечером. А пока нам с Бри пора на косметические процедуры.
Парни тоже засобирались.
– Сегодня день новой обуви. Из Аргентины привозят «адидас» ограниченного тиража. Это от нас не зависит, Итан – нам пора. Извини, друг!
И снова мы с мамой остались вдвоем.
– Сынуля, не дуйся! А то у тебя появляется второй подбородок.
– Мама, ради всего святого, почему ты не можешь нарушить этот дурацкий договор и рассказать мне, что…
Мои слова прервал сиропный душок разлагающегося мяса.
– Мама, кажется, мы нашли Тима.
– Я пошла за фибризом.
Через четверть часа и две бутылки фибриза мы соскребли достаточно земли, чтобы показались несколько квадратных дюймов ковра из папиной комнаты.
– Итан, надо просто дернуть за ковер, и все. Проще не бывает.
– Мама, ковер от одного дерганья не поднимется. Надо браться за туловище.
– К чему ты это?
– Мама! Мне это делать, не тебе.
– Ты прав – зато ты не был в него влюблен.
Я потыкал ковер тупым концом лопаты. Мама спросила зачем.
– Не знаю. Наверное, определить, хрустик там или тянучка.
– Скорее второе, дорогой. Кости разлагаются очень долго. Те кости от бифштекса, которые я зарыла среди азалий для подкормки кальцием еще в восьмидесятых, до сих пор твердые как кварц.
Я посмотрел внимательнее.
– Он не раздулся, а? Вроде не похоже, землей придавило.
– Знаешь, Итан, если думать о Тиме как о школьном научном проекте, может, дело пойдет быстрее. По-моему, мы слишком крутим носом.