Джейк
Шрифт:
— Девушки любят бритых мужчин, — авторитетно произнес Брет. — Им не нравятся косматые медведи.
— Наплевать, что любят девушки, — отозвался Пит. — Я их не люблю.
— Изабель тоже девушка, — вмешался Джейк.
— Нет, она — нет, — возразил Вилл. — Она леди.
— Благодарю, — Изабель покраснела. — Но давайте отложим это обсуждение лет на пять-шесть.
— Все, что нужно девушкам, это выйти замуж, — Брет не обращал внимания на Изабель. — Я никогда не женюсь.
Изабель забавлялась, слушая, как четверо мужчин обсуждают женщин и прелести брака, будто ее тут нет. Может быть, как
Но эта мысль только промелькнула и была тут же сметена целой лавиной противоречий. Нельзя сидеть рядом с Джейком и не ощущать магического влияния его личности. Она чувствовала напряжение между ними. Интересно, чувствует ли он, и, если да, что думает об этом?
Изабель улыбалась, глядя на него. Мальчики говорили одну глупость за другой. Однако, несмотря на острый язык Брета, Джейк умудрялся поддерживать легкий разговор. Они вели себя словно щенки, ползающие перед вожаком.
Джейк позволял, может быть, ему даже это нравилось. Это был совершенно другой Джейк, не тот мужчина, которого она узнала на ранчо. Он улыбался. Улыбался, а ее желудок каждый раз кувыркался. На подбородке была маленькая ямочка, и кадык ходил вверх-вниз, когда он говорил. Изабель не замечала этого, пока он не побрился. Она видела темноватый след от бороды. Лицо ее жениха всегда было совершенно гладким. Ей больше нравилась грубоватая внешность Джейка, которая не обещала ничего, чего у него не было.
Оказывается, он может быть обаятельным, так очаровал официантку, что Изабель подумала — та предложит за него разрезать бифштекс. Настроение Джейка было заразительным — люди улыбались, поглядывая на их стол. Изабель показалось, все они думают, что это семья наслаждается выходом в город.
Холодное чувство пустоты заморозило улыбку. У нее нет семьи, она одинока, а здесь только затем, чтобы помочь мальчикам. И вернется в Остин, как только они устроятся. Для этого она отправилась в это путешествие, но все изменилось.
Изабель полюбила этих ребят и хочет быть такой же нужной им, как они теперь нужны ей. Она не могла представить себе, что не увидит их снова, не узнает, какими они выросли, не увидит их жен и детей. Они стали частью ее жизни. Они — ее семья.
И Джейк оказался клеем, связующим их.
Его голубые глаза подмигивали ей. Вилл что-то сказал, но Изабель пропустила — что. Вокруг глаз Джейка лучились морщинки от улыбки, губы приоткрылись, обнаружив ровные белые зубы, на щеках образовались ямочки. Улыбка была такой теплой, такой радушной, такой искренней — она почувствовала себя так, словно они действительно семья.
Изабель хотела, чтобы Джейк поцеловал ее.
Мысль ужаснула, но Изабель не отмахнулась от нее. Ей все равно, о какой черте ее личности это говорит. Она помнит его поцелуй, нежность губ, силу рук, обнимающих ее, чувство безопасности, своей желанности и привлекательности. Ничего похожего на то животное чувство, которое питал к ней Анри Дю Планж. Изабель тянуло к Джейку, несмотря на все ее неодобрение.
Она никогда не чувствовала себя так восхитительно, как в его объятиях, и помнит каждую секунду прогулки до палатки, после того как подвернула ногу, каждую минуту скачки на ранчо, когда его тело фактически обвивало ее.
Чье-то колено коснулось ее под столом. Здравый смысл говорил, что это может быть любой из мальчиков, но тело сказало — Джейк. То же говорили его глаза, затуманенные желанием.
Изабель обдало жаром с головы до ног. Она чувствовала себя так, будто у нее поднялась температура, и надеялась, что не покраснела, хотя была уверена — конечно, покраснела. Она знала, как вести себя в заполненных людьми гостиных Саванны, но когда дело касалось Джейка, была точно так же невинна и наивна, как Вилл.
— Я думаю, пора отправить этих мошенников спать, — сказал Джейк.
Обед был окончен. Они сидели, разговаривая, и Джейк выпил три чашки кофе, который, как Изабель было известно, не был приготовлен на трехдневной гуще.
— Мы не хотим спать, — воспротивился Пит.
— Можно мне заглянуть в салун? — спросил Вилл.
— Нет, нельзя, — вмешалась Изабель. — Вы отправитесь прямо в постель, потому что очень устали. Я не хочу, чтобы вы хныкали всю обратную дорогу на ранчо.
— Я не хнычу, — возразил Вилл.
Изабель пришлось признать, что малыш был самым веселым из мальчиков, но она чувствовала себя под таким сильным впечатлением от присутствия Джейка, что ей стоило труда сконцентрироваться на своих словах.
Джейк встал. Один взгляд — и Изабель засомневалась, найдет ли силы двинуться с места. Почему он носит такие обтягивающие штаны? Они неприличны. Любой, кто задастся вопросом, мужчина ли Джейк, должен только взглянуть на него.
Изабель отвела глаза, подавленная. Джейк протянул руку, чтобы помочь ей встать. Она хотела отказаться, сомневаясь, что его прикосновение пойдет на пользу, но не рискнула встать без посторонней помощи.
— Вы тоже устали, — сказал Джейк. — Чем вы занимались весь день?
— Скоро узнаете.
Ей нужно следить за собой. Люди, скорее всего, приняли ее за жену Максвелла, но не примут демонстрации желания, а это именно то, что она испытывала. Она хочет Джейка Максвелла и хочет неистово, руки дрожат.
— Идите наверх. Мы с мальчиками немного пройдемся, порастрясем ужин. Я загляну к вам, когда вернусь.
Изабель смотрела им вслед с чувством потери. Она могла падать с ног от усталости, но отдала бы что угодно, лишь бы пойти с ним. Тетя Дейрор сказала бы, что леди должна блюсти достоинство. Изабель начинала думать, что скорее приняла бы грубость Джейка и безостановочный щебет Вилла Хаскинса, даже горькие жалобы Брета Нолана. Лестно, когда с тобой обращаются как с леди, но не очень весело.
— Можно мне заглянуть в салун? — спросил Вилл.
— Да, — поддержал Пит. — Только одним глазком!
— О'кей, но не говорите Изабель. Она снимет с нас головы.
В Ньюкомб Кроссинг, в общем-то, не на что было смотреть, всего две дюжины домов, каждый третий — салун. Мальчики бегом устремились к салуну, который скорее был палаткой, чем домом.
— Там ничего не делают, — пожаловался Вилл.
— Делают, ты, идиот, — поправил Брет. — Там пьют виски.
— Никто не дерется и не стреляет, — разочарованно протянул Пит.