Джейн и Эмма
Шрифт:
— Говори ей что хочешь, — сказала Джейн и снова начала ходить по комнате.
За дверью она слышала голос Эммы:
— Ах, мэм, вам, должно быть, будет очень больно потерять ее. А разве полковник и миссис Кэмпбелл не будут недовольны, узнав, что она начала работать, не дождавшись их возвращения? — Ее слова звучали вполне искренне. Неужели она хотела загладить свое непростительное поведение, подумала Джейн. Все равно уже поздно. Слишком поздно. — А что вы сделаете с пианино? О, наверное, это будет решать полковник Кэмпбелл. Джейн говорила, что все будет, как он решит.
Вскоре после этого Эмма ушла, а головная боль все же вынудила Джейн лечь в постель с холодным компрессом на лбу и нюхательной солью тети Хетти под рукой, хотя ни
Следующий день принес поразительные новости из Ричмонда. В Рэндаллс прибыл посыльный, сообщивший о смерти миссис Черчилль. Мистер Уэстон был почти так же болтлив, как мисс Бейтс, и поэтому информация очень скоро распространилась по всей деревне. Миссис Коул сообщила о случившемся семейству Бейтс. Неожиданный приступ, совершенно иной природы, чем все ее прежние болячки, свел железную леди в могилу. Грозной тетушки Фрэнка Черчилля больше не было.
Джейн эта новость показалась странной, почти нереальной. Головная боль, даже по прошествии двух дней, была очень сильной; ее била сильная нервная дрожь. Мистер Перри, приглашенный встревоженной тетей Хетти, высказал сильное сомнение в том, что она сможет выполнить взятые на себя обязательства перед миссис Смолридж, во всяком случае, в согласованные сроки. Мистер Перри предположил, что Джейн взяла на себя больше, чем в силах исполнить. «Но что же мне делать? — с тоской думала Джейн. — Я должна работать. Я должна зарабатывать себе на жизнь».
Было как-то странно осознавать, что новость о смерти миссис Черчилль, приди она неделей раньше, открыла бы перед Джейн совсем иные перспективы. Было понятно, что муж грозной леди, человек добродушный и мягкий, был совсем не таким, как его супруга. Он бы без труда согласился на брак Фрэнка с любой молодой леди по его выбору. Главное препятствие к браку неожиданно исчезло. Ах, если бы только это случилось неделей раньше. А теперь она потеряла Фрэнка Черчилля, потеряла очаровательного доброго и умного молодого человека, который, во всяком случае, вначале, искренне ее любил.
Но все, что ни делается, к лучшему, решила Джейн, стараясь найти прохладное местечко на своей подушке. «Мы не подходим друг другу, и в последнее время это стало совершенно очевидно. Ему будет намного лучше с Эммой Вудхаус, и я от всего сердца желаю им счастья». Все это она твердила себе, стараясь подавить мучившие ее сомнения, опасения, что она с легкостью отбросила то, что было на самом деле бесценным.
Тем временем Эмма Вудхаус, казалось, искренне раскаивалась. Она сожалела или о своем вульгарном и неуместном флирте с мистером Черчиллем, или о бессердечной грубости по отношению к мисс Бейтс, или и о том, и о другом. Во всяком случае, от нее каждый день приносили добрейшие записки. Не может ли она пригласить мисс Фэрфакс на прогулку в своем экипаже? Не пожелает ли мисс Фэрфакс провести день в Хартфилде — спокойно погулять по саду? Не примет ли мисс Фэрфакс в подарок немного аррорута [7] , студня из телячьих ног, хорошего вина? На все предложения был дан отказ, все подарки немедленно возвращались, несмотря на просьбы и протесты мисс Бейтс. Джейн чувствовала, что не вынесет подарков от Эммы, в каком бы настроении она их ни посылала. Почувствовав тягу к свежему воздуху и одиночеству, Джейн совершала долгие прогулки по полям и лугам вокруг Хайбери, не заботясь о том, кто может ее увидеть.
7
Аррорут — мука из подземных побегов или корневищ маранты — многолетнего травянистого тропического растения с крупными листьями, из корневища которого добывается крахмал.
Между тем — и это причиняло Джейн больше всего страданий — она не имела никаких вестей от Фрэнка. Не было ни уведомления о том, что он получил ее записку с просьбой разорвать помолвку, равно
Десять дней Джейн довольствовалась обрывками слухов, которые просачивались из Рэндаллса, а их теперь было совсем немного. Дело в том, что миссис Уэстон должна была вот-вот родить и не выходила из дома, а ее заботливый муж постоянно был рядом. Говорили, что Фрэнк и его дядя живут у друзей в Виндзоре, а оттуда в свое время вернутся в Энскомб.
И только на десятый день, когда Джейн, усталая и подавленная, совершив обычную одинокую прогулку по лугу между Хайбери и Донуэллом, возвращалась домой, она услышала стук копыт по дороге и над живой изгородью увидела Фрэнка Черчилля. В тот же самый момент он заметил ее, остановил лошадь и спрыгнул на землю.
— Джейн! — громко закричал он. — Джейн!
Она бы бросилась наутек, но бежать было некуда; поле было большим, и она находилась примерно в середине.
В следующую минуту Фрэнк привязал лошадь к весьма ненадежному на вид старому кусту и стал пробираться сквозь живую изгородь; она была густой, и Фрэнку пришлось изрядно потрудиться. Но он преодолел препятствие, подбежал к Джейн и, несмотря на ее сопротивление, заключил ее в объятия.
— Моя дорогая девочка! Наконец-то я могу назвать вас своей перед лицом всего Хайбери! — Смеясь, он оглянулся по сторонам. Вокруг не было ни души. — Теперь я могу поцеловать вас, и ни одно человеческое существо на всем белом свете не сможет мне этого запретить!
— Но подождите! Подождите! — Джейн оттолкнула Фрэнка. — Я писала вам. Писала дважды. Вы получили мои письма? Я писала, что…
— Да знаю я, что вы писали. Помолвка — источник сожалений и страданий для нас обоих, и поэтому вы разрываете ее. Неужели вы думаете, что эти слова не были выжжены огнем в моем сердце?
— Тогда почему… Почему вы ничего не ответили?
— Я ответил! Ответил! Дайте же мне договорить! Да, я глупец и легкомысленный бездельник. Когда мы поженимся, вам придется заниматься всеми нашими делами. Ваше ужасное письмо пришло как раз в день смерти моей бедной тетушки. Я ответил на него немедленно; но из-за суматохи, царившей в доме, и множества забот, выпавших на мою долю, как-то получилось, что мое письмо не было отправлено, а осталось в ящике стола. Я написал, что не согласен на разрыв с вами, что теперь всем тайнам можно положить конец, что дядя согласен на нашу помолвку и все теперь будет хорошо. Я писал, испытывая глубочайшее раскаяние и стыд за свое позорное — непростительное поведение, которое объясняется только чувством неудовлетворенности и еще нетерпением. Я писал о своей глубокой страстной любви и молил вас передумать. Вот это письмо. Оно у меня с собой. Хотите прочитать его?
— Думаю, возможно, в этом нет необходимости, — ответила Джейн, слабо улыбаясь и пытливо всматриваясь в его лицо.
— Я не достоин вас, моя дорогая Джейн. Совершенно не достоин. И понимаю это. Но услышать, что вы собрались стать гувернанткой у какой-то ужасной миссис Смолридж! Узнать, что через две недели вы покинете Хайбери и станете для меня недосягаемой! Не представляете, какие муки я испытывал!
— Значит, ваш дядя знает о нас? — недоверчиво спросила Джейн.
— Знает, и полностью одобряет мой выбор. Он с нетерпением ожидает возможности познакомиться с вами. Бедняга! Когда он привыкнет к своему новому положению — к одиночеству и свободе, — он станет другим человеком. Он почувствует себя бесконечно счастливым, если рядом будет такой ангел, как вы. Если только вы согласитесь, чтобы мы жили вместе с ним в Энскомбе…