Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров
Шрифт:
– Зачем же. Он всего лишь выполнял свой долг. Я объяснил ему, кто я и где живу. Услышав, что я прибыл с яхты, он попросил меня пройти с ним в полицейский участок.
Я изумился:
– Какая неслыханная наглость! Вы хотите сказать, он задержал вас? Не может быть!
– Нет, он не имел ни малейшего намерения арестовать меня. Он хотел, чтобы я установил личность человека, находящегося под стражей.
– Все равно это нахальство. Почему они побеспокоили для этой цели вас? И потом кого здесь вы можете опознать? Ведь вы только что появились в этих краях и никого не знаете.
– Ну, тут как раз все оказалось просто. Они арестовали мою дочь Полину.
– Что?!
– Вот так-то, мистер Вустер. Этот сержант Ваулз был вчера ночью в своем саду за
Он аккуратно стряхнул пепел с сигары. Мне со своей не нужно было ничего стряхивать.
– За несколько минут до моего прихода она, конечно же, находилась у вас. Надеюсь, мистер Вустер, теперь вы понимаете, почему я сказал, что свернул бы вам шею, будь хоть немного моложе.
Что я мог ему ответить? Увы, случается и такое.
– Сейчас я немного успокоился, – продолжал он, – и стал смотреть на дело трезво. Да, говорю я себе, мистер Вустер не тот человек, которого лично я выбрал бы себе в зятья, но раз уж мне его навязали, ничего не поделаешь. Рад заметить, что вы хотя бы не слабоумный кретин, каким я вас считал раньше. К тому же мне объяснили, что те истории, из-за которых я разорвал в Нью-Йорке вашу помолвку с Полиной, – чья-то глупейшая выдумка. Так что будем считать, что все обстоит как три месяца назад и что Полина не писала вам никакого письма с отказом.
Когда сидишь на кровати, очень трудно покатиться кувырком, иначе я бы покатился, да еще как лихо. Казалось, чья-то невидимая рука нанесла мне удар в солнечное сплетение.
– Вы хотите сказать…
Он вонзил свой взгляд прямо в мои зрачки. Жуткий взгляд, ледяной и в то же время испепеляющий. Если это тот самый знаменитый Взгляд Босса, о котором кричат все рекламные объявления в американских журналах, то будь я проклят – мне никогда не понять, зачем так трепетно ловят его молодые честолюбивые клерки, желающие поступить на службу. Взгляд прошил меня навылет, и я потерял нить своих рассуждений.
– Полагаю, вы хотите жениться на моей дочери?
Да, конечно… еще бы… ну что можно сказать в ответ на такую реплику? И я промямлил:
– Э-э… м-м-м…
– Боюсь, я не могу с уверенностью утверждать, что понимаю точный смысл ваших междометий «э-э» и «мм-м»… – проговорил он, и я надеюсь, вы тоже обратили внимание на его речь. Этот тип провел в обществе Дживса всего сутки, может, чуть больше, и вот вам пожалуйста – говорит прямо как он, только Дживс время от времени вставлял бы «сэр». Просто в глаза бросается. Помню, я как-то пустил пожить к себе на неделю Китекэта Поттер-Перебрайта, и на следующий же день он пустился обсуждать со мной чей-то там невыявленный интеллектуальный потенциал. И это Китекэт, который до тех пор изъяснялся лишь односложными словами, а когда ему пытались втолковать, что существуют в языке и другие, посложнее, он лишь со смехом отмахивался – дескать, ладно, издевайтесь. Так что видите, влияние быстрое и несомненное…
Однако на чем бишь я остановился?
– Боюсь, я не могу с уверенностью утверждать, что понимаю точный смысл ваших междометий «э-э» и «м-м-м», – говорил Стоукер, – однако буду исходить из предположения, что вам самому он ясен. Не стану притворяться, будто я в восторге, однако нельзя иметь в этой жизни все. Какой, по вашим представлениям, должна быть помолвка?
– То есть как – помолвка?
– Должна ли она длиться долго или быть короткой?
– В том смысле, что…
– Лично я предпочитаю короткие помолвки. Думаю, вас нужно обвенчать как можно скорее. Надо будет разузнать, как скоро это можно провернуть в Англии. У нас, в Америке, вас окрутил бы первый попавшийся священник, однако, боюсь, здесь так не получится. Существуют разные формальности. И пока эти формальности выполняются, вы, конечно, останетесь
Он приоткрыл дверь, выскользнул в щелку, и я остался один.
Знаете, я за свою жизнь два раза оказывался в камере и два раза слышал, как поворачивается ключ в замке. О первом случае напомнил Чаффи, я тогда и в самом деле уверял мирового судью, будто живу в Далидже. Второй раз я попал в кутузку – забавно, оба случая произошли ночью после Гребных гонок, – когда мы с моим старым другом Оливером Сипперли хотели взять себе на память каску полицейского, но в ней, как на грех, оказалась его голова. Оба инцидента кончились моим заключением под стражу, так что матерый рецидивист вроде меня должен был бы, на ваш взгляд, чувствовать себя среди решеток и запоров просто в родной стихии.
Однако сейчас я попал совсем в другую историю. Раньше мне грозил лишь умеренных размеров штраф. Сейчас надо мной навис пожизненный приговор.
Человек посторонний, придя в восторг от редкой красоты Полины да еще узнав, что ей предстоит унаследовать более пятидесяти миллионов долларов, наверняка сочтет мои душевные муки и нежелание жениться на ней чистейшей блажью. Мне бы ваши заботы, скажет этот посторонний. Но никуда не денешься: я терзался, и терзания мои были ужасны.
Мало того, что я сам не хотел жениться на Полине Стоукер, существовало еще одно серьезнейшее препятствие к этому браку: я отлично знал, что и она не хочет выходить за меня. Конечно, во время последней встречи с Чаффи она чуть не разорвала его на части, выгнала взашей в великом гневе и ярости, но я был уверен, что в глубине сердца она его по-прежнему любит, и нужно лишь немного поработать штопором, вино вырвется на свободу. И Чаффи ее тоже любит, хоть и свалился с лестницы и потом горестно ушел в ночь. Так что если взвесить все до единого обстоятельства как с одной стороны, так и с другой, то получается: женившись на этой самой Полине, я не только погублю свою жизнь, но и разобью сердце и ей, и моему школьному другу. По-моему, вполне достаточная причина для мук и терзаний, даже не пытайтесь убедить меня, что я не прав.
Во всей этой тьме брезжил только один луч света – старый хрыч Стоукер пообещал, что пришлет своего человека с ночными принадлежностями. Может быть, Дживс что-нибудь придумает.
Впрочем, я не особенно-то верил, что даже Дживс способен вызволить меня из нынешней передряги, тут любой букмекер без колебаний принял бы ставку сто против одного. С этими мыслями я докурил сигару и растянулся на кровати.
Я нервно теребил пальцами покрывало, и тут дверь открылась, деликатное покашливание возвестило, что Дживс в каюте. Он принес охапку всякой одежды и белья. Положил все на стул и посмотрел на меня с сочувствием, так бы я это определил.
– Мистер Стоукер поручил мне отнести вам пижаму, сэр.
Я издал протяжный стон.
– Мне не пижама нужна, Дживс, а крылья. Вы в курсе последних событий?
– Да, сэр.
– Кто вам рассказал?
– Меня информировала мисс Стоукер, сэр.
– Вы с ней беседовали?
– Да, сэр. Она сообщила мне о плане, который разработал мистер Стоукер.
В первый раз за все время, что началась эта бредовая история, во мне шевельнулась надежда.
– Послушайте, Дживс, мне пришла в голову одна мысль. Ей-богу, все не так скверно, как мне казалось.