Джокертаунская комбинация
Шрифт:
Нет-Шансов склонился над столом.
– Хочу сбросить вес, – сказал он. – Хочу сбросить килограммы.
Потеряшка поднял свой стакан виски с содовой и выплеснул его на пол.
– Мне всегда нравился мой друг Нет-Шансов. – Потеряшка потянулся в карман и вынул полиэтиленовый пакет с кровью – свежей, из банка крови и плазмы, гарантированно незараженной СПИДом. Он начал отжимать ее в свой стакан. – Мой друг Нет-Шансов всегда найдет тебя, всегда заплатит наличными, всегда вежлив. Имеет собственную клиентуру в Гарлеме, никогда не лезет в наши дела. Никогда никаких стычек с Нет-Шансов.
– Это
– Я выпью за это.
Улыбка Нет-Шансов стала несколько натянутой, поскольку Потеряшка поднял свою маску Лайзы Миннелли и хоботок, высунувшийся из-под языка, опустился в красную жидкость.
– Шато Четвертая, резус отрицательный, – выдохнул он. – Мой любимый сорт.
Кто бы ни подошел к телефону, он ответил по-китайски.
– Могу я поговорить с доктором Зао?
– Кто его спрашивает? – переход на английский был достаточно легким.
– Хувей.
– Минуту.
Хувей знал, что место, куда он звонит, располагалось неподалеку. Бар-ресторан находился на втором этаже, над гастрономом, и у него даже не было английского названия, просто вывеска с иероглифами на двери. Хувей полагал, что назывался он просто Частный Клуб. На красных кожаных диванах сидели мягкоголосые азиаты в костюмах от Savile Row и итальянских ботинках ручной работы, вероятно, доукомплектованные израильскими пистолетами-пулеметами.
– Зао у телефона.
– Это Хувей. Вы все еще ищете Дувра Дэна? Парня с тремя глазами, обокравшего вас дома на Третьей Восточной улице?
– Хм, – минута в раздумьях. – Мы можем обсудить это не по телефону?
– Нет времени на личную встречу, друг. Он в «Шизиках» со своими друзьями.
– И вы уверены, что он там?
– Он был там пять минут назад. Он снял свою маску, когда взял выпивку, и я видел его.
– Если эта информация достоверна, вы можете обратиться ко мне завтра за моей очень большой благодарностью.
– Я человек слова, доктор Зао, – Хувей повесил трубку.
Темнота заколебалась вокруг него. Он посмотрел на стеклянный фронтон штаб-квартиры полицейского управления Нью-Йорка. Есть еще дела на сегодня?
Можно пойти домой.
Он застегнул воротник своего черного кожаного тренча и пошел на юго-запад вдоль по Парк-роу. Лишь окна штаб-квартиры полицейского управления светились в темноте. Он старался держаться тени.
– Симон? Это ты, Симон?
Искаженный голос завопил из дверного проема. Хувей отпрыгнул при виде фигуры, прятавшейся под старым стеганым одеялом. Пожилая женщина-джокер с печальным, как будто провалившимся внутрь лицом – настолько оно было обескровленным и изрезанным морщинами.
Ужас прокатился сквозь него. Он больше не был Симоном.
– Вы обознались, леди, – сказал Хувей.
– Это ты!
Хувей покачал головой и отступил назад. Женщина покачнулась в попытке дотянуться до него. Ее рука схватила воздух. Она оглядывалась.
Темнота просто поглотила Хувея.
– Симон! – закричала она. – Помоги мне!
Темнота не ответила.
К тому времени, как он поймал такси, идущее на север, он снова был Нет-Шансов. Он считал, что был Хувеем, носящим одежду Нет-Шансов, и это сделало его неуверенным,
Кто мог еще остаться в живых, спрашивал он себя, чтобы помнить Симона?
Очевидно, некая пожилая леди-джокер. Он не мог вспомнить, чтобы видел ее когда-нибудь. Он удивлялся, почему ее появление так напугало его.
Таксист высадил его в Грэмерси-Парке. На вороньих крыльях темнота подняла его на крышу здания белого камня. Он открыл вход своим ключом и спустился на два лестничных пролета, затем выравнял старый, винного цвета коврик перед дверью в его квартиру. Дверь и дверная рама были стальные, декорированные деревом. Он открыл несколько замков и вошел внутрь, затем ввел код, отключающий сигнализацию.
Квартира была просторной и удобно обставленной. В дневное время она была полна света. Книги стояли на полках, выстроенные в алфавитном порядке, пластинки и диски – в стойках. Полы твердых пород дерева мерцали. Во всей квартире не было ни пылинки.
Он поставил CD группы Thelonius Monk, снял одежду Нет-Шансов и принял душ, чтобы смыть мускусный мужской одеколон. На большом платяном шкафу в спальне, также выполненном из стали и дерева, был установлен кодовый замок. Он ввел комбинацию и открыл дверь, затем повесил одежду Нет-Шансов сразу за костюмом Уола Уокера, который висел рядом с одеждой Хувея. На полке выше лежала оперенная маска в виде черепа. Завернутая в целлофан, только что из химчистки, лежала полицейская униформа в комплекте со значком и пистолетом. Там была и темная хламида, которую он надевал однажды во время рейда тузов на банду Призрачных кулаков, устроенного окружным прокурором Малдуном.
В глубине шкафа висели синий костюм и черная накидка, которые он уже едва ли наденет. Это был костюм Черной Тени. Черной Тени, который разыскивался за убийство со времен джокертаунского бунта в 1976-м.
Он смотрел на разные наборы костюмов и пытался вспомнить, было ли здесь что-то, что носил Симон.
Он не мог вспомнить.
Спустя несколько лет он понял, что не знает уже, как себя называть. Прошли годы с тех пор, как его звали настоящим именем – Нил Картон Лэнгфорд. Последним, кто слышал о Ниле, был Колумбийский университет, вышвырнувший его прочь за то, что он не явился сдать тезисы своей магистерской диссертации. Черная Тень был вне закона четырнадцать лет. Очень долго он был Уолом Уокером – это был его старый псевдоним, продержавшийся дольше прочих, – но Уол Уокер был слишком мягким человеком для того образа жизни, который ему приходилось вести. Другие маски приходили и уходили, мимолетные и недолго живущие.
Наконец, он успокоился, назвав себя Шэд. Имя было простым и звучало с приятной неофициальностью. Это имя не обещало ни слишком малого, ни слишком большого. Ему нравилось понять наконец, как его зовут.
Никто, кроме него самого, не называл его этим именем. Никто из тех, кого он знал, по крайней мере.
Когда он начинал, были другие люди, чей бизнес или был ему интересен, или дополнял его собственный. Но Фортунато улетел в Японию. Йомен исчез, и никто не знал куда. Кройд спал почти все время, и в любом случае обычно он оказывался по другую сторону закона.