Джони, о-е! Или назад в СССР-3!
Шрифт:
Сразу из горкома партии я отправился в аэропортовскую таможню, куда привёз постановление совета министров. Но оказалось, что там уже есть своё внутреннее распоряжение, согласно которому всё «прилетевшее из Парижу» оборудование было перемещено в обычные склады. Я забрал только небольшой контейнер с серверами, пятью рабочими станциями, маршрутизаторами, принтерами и расходниками к ним, видеокамерами, радиоаппаратурой
Прямо из таможни я позвонил коменданту Маше и попросил ей снять с занятий нескольких студентов, чтобы разобрать контейнера. Груз был собран по небольшим
Сам я отправился в Москонцерт, оттуда в Росконцерт, а оттуда в Министерство культуры СССР. Наш кортеж от объекта к объекту разрастался и к конечной точке уже составлял четыре машины ГАЗ –24 «Волга». Впереди ехала «Росконцертовская», так как имела на крыше синий проблесковый маячок. В итоге посовещавшись в Минкульте до обеда, меня накормили в министерской столовой и отпустили восвоясе, попросив сообщить, когда будем делать контрольный прогон концертной программы. Я, объевшийся как удав котлет по-Киевски, только и мог делать, что кивать головой, как лошадь.
Репетиция была назначена на пять часов вечера. На восемь часов была назначена тренировка. Сразу после тренировки я хотел совершить «расслабляюще-успокаивающую» пробежку вокруг университета. Сегодня моего спарринг-партнёра Толика быть не должно, а нагрузки уменьшать нельзя. Раз уж взял ьакой темп, надо держать.
После Минкульта меня отвезли во Внешторгбанк, где я подписал нужные карточки и документы, тем самым открыв в банке рублёвый и валютный счета. В банке мной особо не интересовались и это дало мне возможность немного расслабиться и даже вздремнуть, когда девушка заполняла какие-то формы. Так что, к пяти часам я вернулся в университет бодрый и полный творческих начинаний. Меня уже ждали. Пятеро студентов сидели в фойе перед Большим залом и репетировали на двух акустических гитарах, причём барабанщик Боря стучал барабанными палочками по мраморному подоконнику.
Мы поздоровались.
— Это — Славик! Это — Миша! Они гитаристы и поют неплохо.
Я вопросительно посмотрел на Семцова.
— Вы же сказали «тащите всех».
— Это все? — вопросил я сделав удивлённое лицо.
— Пока только этих нашли. Объявление написали и вывесили. Придут ещё. Может быть и сегодня. А зачем нам много музыкантов? Оркестр будем делать?
— Будем несколько составов делать. Несколько рок-групп, — сказал я.
— Как это? — спросил Самцов.
— А так это! Как в футболе команда? Первый состав, второй. Высшая лига, первая, вторая, третья. У нас, братцы, не халям-балям, а «Всесоюзный Рок-клуб». Вон, — показал я пальцем, открыв дверь входа на сцену, на ящики.
— Барабаны прилетели? — спросил Борис Тихонов.
— Прилетели, прилетели, на головку сели, — проговорил я. — Вон ящик подписан «Амати друмз». Ферштейн?
— Ферштейн, — разулыбался Борис.
— Вскрывай, — разрешил я. — Остальное не трогать. Хотя… Откройте вон тот, где написано «Фендер — С» и достаньте две гитары.
— Там что, «Стратакастеры»? — изумился Семцов и, широко раскрыв глаза, посмотрел на меня.
Я кивнул.
— У всех будут одинаковые инструменты причёски и костюмы. Вы должны будете
— А зачем? — спросил новенький, по имени Михаил.
— Так забавнее. Вы будете играть лучшие песни и возможно, станете лучшими музыкантами. Если будете работать, так как и скажу и покажу. Причём, работать и здесь и дома. Месяца три будут очень тяжёлыми. Я дам вам упражнения. И гитаристам, и бассистам, и клавишникам, и ударникам. Уже пришла множительная техника. Распечатаю и дам вам уроки.
— А что мы будем играть? — спросил Славик.
— Музыку, Славик, музыку. Играл когда-нибудь на электро-гитаре?
Тот покрутил головой.
— А на такой гитаре хорошо играешь?
— Школа классической гитары с отличием.
— На железе играешь, смотрю. Освоишь тогда и электро. Пальцы уже привыкли к железу?
— Давно играю.
— Хорошо. Бери фендер, настраивай. А ты, Михаил, играл на электричке? Что, тоже нет? Ну ничего-ничего. Освоите. Попробуете сегодня. Всё, ребятки, я переодеваюсь, а вы пока налаживайтесь. Саша, покажи ребятам.
Семцов стоял перед открытым ящиком, где как карабины в пирамидах, стояли пять гитар.
— Это же «Стратакастеры», Коля!
— А тут пять басовых «Фендеров», — показал, идеотически улыбаясь, на другой чёрный ящик Попков.
— Серьёзный дядечка, — услышал я, находясь за задником.
— Бабла у него, во! — сказал Семцов. — И играет он, как Бог! Так что, держитесь нас, пацаны, не прогадаете. Видишь, оказывается, он не одну группу хочет организовать, а несколько.
— Так одинаковых! — воскликнул Попков. — Зачем одинаковых?
— Не понятно для чего? Он же сказал: «выступать одновременно с концертами с одним и тем же репертуаром». И чтобы подмены были в любой момент. У него слышал песни какие русские? Ни у кого таких нет. Думаешь, не пойдут на его концерты. То есть, на наши концерты.
— Не думаю, уверен, что пойдут. Тексты, конечно, немного странные, но прикольнве.
— Представляешь, если у нас будет штук пять одинаковых групп и они поедут по всем городам. Пи*дец всем «Песнярам» и «Добрым молодцам». Да и «Весёлым ребятам». Смоет их, нахер, его музыка.
— Да-а-а… За*бали эти старики с их говёнными репертуарами.
— Вот Пьер с нашей помощью эти конюшни и зачистит! — послышался голос Славы Арбузова.
— Ну-ну, — подумал я и усмехнулся. — Нашли, бля, Геракла! Пришёл чистить «Авгиевы конюшни». Не-е-е ребята. Всё будет совсем не так. Я вас просто научу играть нормальный, правильный рок. Не могу же я разорваться на тысячу частей.
Я придумал вести «мастер класс», после встречи в минкульте. Они почему-то зацепились за прописанную в постановлении совета министров возможность ведения мной концертной деятельности. Минкульт интересовала валюта, а значит гастроли моей рокгруппы за рубежом. Но я-то хотел вести пропаганду тут в Союзе. И вот я подумал, что почему бы не гастролировать и зарубежом и по СССР? Не устроить ли, подумал тогда я, что-то типа интервенции. И если поначалу я хотел сделать отбор, то потом понял, что нужен масштаб.