Джони, оу-е! Или назад в СССР
Шрифт:
Прикрыл за собой дверь и вышел. Сзади продолжала стоять тишина. Даже ни один стул не скрипнул. Зато директор тихо спросила:
— Коллеги, кто-нибудь понял, что произошло? Я лично в абсолютной прострации.
На улице, за углом школы, по дороге к моему дому, меня встретили двое: Кепов и Рошкаль. Кепов, вообще-то, не выглядел здоровяком. Комплекцией он был не крупнее меня. Однако в глаза сразу бросалось его независимое, пренебрежительное ко всем поведение и его нарочито «Морская в развалочку походка. Ну очень 'нарочитая»
— Чо зубы щеришь, Дряхлый?
Он ударил меня левой рукой сбоку на подшаге левой ноги. Ударил коротко и быстро. Выпад оказался неожиданно «профессиональным» и подлым. Свернувшись тазом влево уклониться я успел, но по оттопыренному уху получил Уши Женька тоже имел «знатные». Нормальные такие «локаторы». Грех по таким ушам не получать. В правом ухе что-то щёлкнуло.
Ох и не зря я отрабатывал уклоны со встречными ударами…
Кулак правой руки вылетел рефлекторно, обогнув левую руку ударившего, и врезался ему прямо в челюсть. И недаром я теперь всегда носил в руках трёхкопеечные монеты. Это чтобы приучать держать сжатыми кулаки. При рефлекторном ударе кулак лучше держать сжатым, чем открытым. Щёлк и хулиган лежит и дёргает ногой, пытаясь подняться. И глаза такие… голубые-голубые…
— Ты, чо, козёл, в репу захотел?! — спросил меня Рошкаль совершенно индифферентно. — Сейчас схлопочешь!
Он шагнул ко мне и попытался меня схватить. Его загребущие ручищи поймали вместо меня воздух, и Рошкаль едва не упал.
— Ну, ты блоха, — добродушно рассмеялся он, увидев, как я, из почти полного приседа, отпрыгнул в сторону.
Однако прыжок мой не увенчался успехом. Мой ранец, довольно тяжёлый, зараза, когда я резко присел, подпрыгнул и сместился влево. И когда я прыгнул в сторону, то просто завалился Рошкалю под ноги.
— Стоять! — приказал он, хватая меня за шею и дёргая вверх. Меня пронзила страшная боль. В моей шее что-то хрустнуло. Я заверещал было, но сразу затих, так как его пальцы сдавили мою гусиную шею ещё сильнее.
— Ты чо, Костя, поднимайся, давай, — позвал он Кепова. — Что мне с этим делать-то?
Однако Кепов блуждал по нам ничего не видящими глазами и шарил по зземлетладонями.
— У него сотрясение, придурок! –просипел я. — Надо скорую вызывать. Отпустил бы ты меня, Женя, я в учительскую сбегаю.
— Сотрясение? Ты чо, боксёр, что ли?
— И не только боксёр, Женя.
— А что, не только?
— Ещё и самбист.
— Ну и чо ты, самбист, раком стоишь не вырываешься? Приёмчики не показываешь?
— Не хочу тебе бо-бо делать.
— Ну, бля ты… Сделай «бо-бо», если сможешь.
— Ну, ты сам попросил! — сказал я и лягнул его своей левой ногой прямо между ног, словно лошадь копытом. Ногу я совсем не выпрямлял, и ступня вошла аккурат снизу вверх, вдавив мошонку в лобковую кость.
Хищник взвыл и отпустил свою жертву, а жертва бросилась бежать. В конце концов не может жертва беспокоиться о хищниках.
— Ну, пи*дец тебе, Дряхлый! — просипел второй «хищник». Первый «хищник» всё ещё ползал по земле, пытаясь встать, но прогресс уже был.
— Ты сам попросил, Женя! — крикнул я. — А мне для хороших людей пары пи*дюлин не жалко!
Ранец бил меня по спине. Неудобна вещь для бега, и гремит в нём всё, — отметил я. — Так попадусь когда-нибудь по серьёзному. Надо купить портфель с ремнём. Им хоть отбиваться, или закрыться от плюхи, как щитом, можно.
Я побежал помедленнее, перейдя на рысь. Настроение у меня было отличное. Взбаламутив обиталище пресмыкающихся и гарпий, я сейчас должен ожидать, что гарпии меня станут пытаться сожрать. Но я не пресмыкающееся, а вполне себе колючий ёрш. Они начнут на меня охоту, а мне только того и надо. Меня станут спрашивать на каждом уроке, и я смогу проявить себя со всех положительных сторон, заработать кучу положительных оценок, повысив, таким образом свой статус, лежащий в настоящее врем на уровне плинтуса.
В конце концов, я перейду в статус хорошего и даже примерного ученика, и учителя от меня отстанут. Конфликтовать с ними я больше не собираюсь. Конфликта интересов отныне не существует.
Хищники из разряда пресмыкающихся тоже начнут на меня охоту, но и это должно пойти на пользу моему имиджу. Главное, чтобы меня не покалечили. НО вроде не должны. Не били в это время так двенадцатилетних мальчишек. Да и в школе сильно бить не будут, а за её пределами, пойди, догони меня. Я у же сейчас стометровку неплохо бегал. Лёгкий я как ветер и жилистый как тетива лука. Думаю, после пары пи*дюлин меня в покое оставят.
Перекусив дома, я сложил купленные на кровно мной заработанные куртку, штаны и борцовки в сумку и пошёл на тренировку. Возле школы уже никого не было. Из окна дома мне было видно, как оба хищника очухались и разбрелись в разные стороны. Рошкаль налево, а Кепов направо.
Я выбрал направление «прямо», ибо коня я не имел, а терять мне, кроме собственных цепей, было нечего.
Позднякову янёс футболки с двумя дзюдоистами. Один дзюдоист — выполнял подхват под обе ноги, а другой дзюдоист летел вверх тормашками. Красиво летел. Под картинкой белела надпись «Judo — 72». Сами дзюдоисты тоже светились белилами и только тени и пояса у них девственно чернели. Футболки были чёрными, печать белая. Очень красиво смотрелось.
— Ну, чётко! — восхитился Женька Поздняков ещё увидев футболку на мне, когда я вошёл в раздевалку. — Ещё есть? На продажу?
— Две, только, но по сорок, Женя. Краска, смотри какая.
В типографскую краску я добавил клей ПВА и она легла на ткань словно резиновая.
— Офигеть. Беру сразу обе.
— Ещё две с каратистом есть.
— Что за каратист, покажи.
На футболке, с печатью в той же манере, был изображён Брюс Ли, прыгающий с ударом «Тоби Йоко».
— Это он в прыжке, что ли бьёт? Спросил Поздняков.