Джордано Бруно и генезис классической науки
Шрифт:
Необычайная природная память проявилась с раннего детства. В трактате "Печать печатей", опубликованном в 1583 г., Бруно вспоминает:
"Был случай, когда я лежал в комнате один в пеленках и вследствие душевного потрясения, вызванного страхом при виде громадной старой змеи, выползшей из щели в стене дома, вполне отчетливо позвал отца, находившегося в соседней комнате. Он прибежал с другими домашними, схватил палку и начал бороться со змеей, ругаясь в гневе. Я не поверил бы, что мог понять его, как и других, говоривших о своей тревоге за меня. Но по истечении многих лет я, словно пробудившись от сна, напомнил родителям, к их большому изумлению, об этом происшествии, совершенно
У Джованни Бруно был друг, тоже дворянин и солдат, поэт Луиджи Тансилло. Под его влиянием развились поэтические задатки юного Филиппе. Образ этого человека и его стихи часто встречаются у Бруно.
Позже Бруно поселился в Неаполе и поступил в школу. Здесь преподавали литературу, логику и философию. В школе он познакомился с гелиоцентризмом. По словам Бруно, произведения Коперника "волновали его ум в нежном возрасте". Не могли остаться {14} незамеченными и труды неаполитанских гуманистов предыдущего века, создателей неаполитанских академий Кватроченто.
В трудах Джордано Бруно не раз упоминается имя Бернардино Телезио, принадлежавшего к старшему поколению современников Бруно. Выходец из падуанской философской школы, он уже в зрелые годы основал Козентинскую академию, деятельность которой в 60-е годы протекала в Неаполе. С самого начала академия заняла антиперипатетическую позицию и объявила критерием истины опыт. Идеи Телезио оказали сильное влияние на философскую мысль младшего поколения, и в частности на Бруно.
В 1565 г., окончив школу, Филиппе Бруно вскоре стал послушником находившегося в Неаполе доминиканского монастыря Сан-Доминико Маджоре. Этот монастырь был одним из многих учебных заведений, готовивших ученых-богословов Доминиканского ордена. В монастыре жили обучающиеся новиции, ученики школы, студенты, преподаватели, профессора и монашеская администрация. Для неимущего отпрыска полусолдатской, полукрестьянской, хотя и дворянской семьи здесь открывался единственный путь для продолжения образования. В течение 10 лет Бруно прошел все монашеские и богословские ранги, предусмотренные монастырскими уставами. В течение года оставался новицием, затем 16 июня 1566 г. был пострижен в монахи, сменив подрясник послушника на скапулярий монаха, а мирское имя Филиппо - на монашеское Джордано. С тех пор во всех монастырских документах он числился как "брат Джордано Ноланец". В течение шести лет Бруно был посвящен в сан субдьякона, затем дьякона и в 1572 г. был рукоположен в сан священника. Ему было 24 года, и он уже имел ученую степень бакалавра. Еще через четыре года он закончил высший курс обучения в монастырской школе.
Как же протекали жизнь и деятельность Бруно в монастырской школе? С детских лет он жил в атмосфере жесточайшей борьбы между господствовавшей католической церковью и протестантизмом. С начала XVI в. Неаполь стал одним из центров контрреформации, представляемой орденской инквизицией, церковными судами испанской церкви, а также римской, папской инквизицией, не обладавшей прерогативами в Неаполитанском вице-королевстве, но постоянно пытавшейся их утвердить.
{15} В 60-е годы контрреформация еще не потушила вспышки массовых протестов против католических догматов и против обогащения церкви. В Неаполе еще живы были воспоминания о восстании 1547 г. В 1566 г. юный новиций стал свидетелем нового восстания неаполитанцев, расправившихся с инквизиторами. В Нидерландах в это время громили центры "папистского идолопоклонства", борьба с католицизмом охватила Европу.
Из гуманистической школы, из атмосферы философского свободомыслия Бруно попал в центр религиозного догматизма - и сразу же стал к нему в оппозицию. Он убрал из кельи иконы и изображения святых; этот поступок подвергся разбирательству в церковном суде в 1566 г. Затем он неуважительно и насмешливо отозвался о книге "Песнопения о семи радостях богородицы и пяти ее скорбях", почитавшейся не менее, чем "Жития святых", и его имя вновь упоминалось в протоколах церковного суда. В этот же период Бруно пришел к отрицанию догмата троичности божества.
Монастырская школа позволяла Бруно поддерживать прежние знакомства и наблюдать за событиями неаполитанской жизни. Учащиеся беспрепятственно выходили из монастыря, проводя свободное от занятий время в городе. Так открывался доступ к запретной литературе. Кроме того, в школе не велось преподавания греческого и древнееврейского языков, и по особому разрешению студенты могли заниматься их изучением вне монастыря. Этим правом пользовался и Бруно.
Устав Доминиканского ордена Summarium Institutionum Ordinis Praedicatorum содержал специальный раздел правил, относящийся к монастырским школам. Приведенные ниже извлечения относятся к изданию 1617 г., но в основном они действовали и во времена Бруно.
"Студенты должны быть настолько преданы изучению наук, что днем и ночью, дома и в пути обязаны читать что-нибудь или размышлять и стараться повторять на память все, что им удалось усвоить. Не следует вводить никаких ограничений в пользование книгами; надо давать разрешение уносить книги без контроля. Студенты должны воздерживаться от писания по воскресным дням и по большим праздникам. Прелат обязан освобождать учащихся от церковной службы и от всего, что может помещать занятиям. В своих кельях им дозволено читать, {16} писать, молиться, спать и даже бодрствовать ночью при свете, если они этого желают, во имя знания" 2.
Вместе с тем проникновение запретной литературы в кельи студентов вынудило принять специальные меры.
"За студентами необходимо установить тщательный надзор. Поэтому должен быть назначен специальный брат, без разрешения которого студенты не имеют права вести записи в тетрадях и слушать лекции. Ему вменяется в обязанность принуждать студентов к занятиям и налагать взыскания. Если же он не в силах воздействовать на них, то пусть докладывает прелату. Студенты не должны изучать языческие и философские книги, предаваться светским наукам и тем искусствам, которые называются свободными.
Студентам запрещается чтение языческих и философских книг хотя бы под предлогом изучения благих (как они выражаются) наук и выработки изящного стиля. Запрещено читать Эразма и книги, подобные его сочинениям, из которых они могут усвоить вредные учения и дурные нравы" 3.
Таким образом, пользуясь относительной свободой, студенты были лишены какого-либо права изучения и тем более толкования неканонических трудов. Критерием непогрешимости являлся "Свод богословия" Фомы Аквинского, и каждое отступление от него в лекциях, беседах и диспутах считалось прегрешением и каралось лишением права выступать с лекциями.
Бруно вступил в монастырь в годы, когда контрреформация только начала свое наступление. Уже три года действовали решения Тридентского собора, но еще свежа была атмосфера ожесточенных столкновений на его сессиях. Действовал Индекс запрещенных книг, но он еще не включал имя Коперника, а книги Кардана были запрещены не за научное содержание, а за составление гороскопа Христа. Горели костры и наполнялись застенки "святого судилища", но его жертвами пока еще не стали философы и исследователи. Сервет был сожжен кальвинистами, Галилей и Кампанелла еще были младенцами, а строптивому энтузиасту из Нолы еще ничто не предвещало его трагической судьбы. И даже его религиозное фрондирование на первом году не вызвало решительных репрессии.