Джоуи
Шрифт:
Пот покрывает наши тела, а дыхание становится тяжелее.
«Тебе так чертовски хорошо», — хрюкает он.
«Ты так хорошо меня трахаешь».
Экстаз окутывает меня, словно тяжелое одеяло.
Я задерживаю дыхание.
«Дыши, Джоуи», — командует он.
Я вдыхаю полный рот воздуха в тот момент, когда он вращает бедрами, и проколотый кончик его члена касается моей точки G. Яркие искорки света мерцают за моими веками, а волны горячего, электрического удовольствия прокатываются по моему телу, сходясь в точке глубоко внутри моей киски.
«Боже мой, Макс, я собираюсь… собираюсь кончить… снова. И-и я не знаю, смогу ли». Это ощущается иначе, чем раньше.
«Ты можешь, детка. Отпусти. Я тебя поймал».
И тут это происходит. Цунами спермы — по крайней мере, я надеюсь, что это сперма — вырывается из меня, пропитывая меня и Макса и оставляя лужу на кровати.
«Боже мой, Господи, Джоуи». Он врывается в меня, его бедра врезаются в мою задницу, когда он отдает мне все, что у него есть. Врезаясь в меня с такой силой, что кровать содрогается о стену. Я чувствую, как его пресс напрягается, а бедра напрягаются за секунды до того, как его бедра замирают. «Блядь! Блядь!» — рычит он, опустошая меня, трясь обо меня, пока я не заполняюсь каждой последней каплей его спермы.
Затем он падает на кровать, обрушиваясь на меня сверху, и мы оба задыхаемся.
«Боже мой, Макс», — задыхаюсь я.
«Я знаю, детка», — он шепчет мне на ухо, его влажное и горячее дыхание обжигает мою шею.
Я никогда не чувствовал себя в большей безопасности или счастливее, чем сейчас. Если бы я умер завтра, я мог бы сказать, что жил благодаря этому прямо здесь.
ГЛАВА 20
Макс
Ох, мать твою! Мои ноги все еще трясутся, когда я держу Джоуи в своих объятиях, вероятно, сжимая ее сильнее, чем следовало бы, потому что мне нужно, чтобы она была настолько близко ко мне, насколько это вообще возможно. Эта женщина была рождена, чтобы быть моей. Мне плевать, что говорят ее братья, или на все причины, по которым она не должна быть моей, я все равно ее заберу.
Я знал, что это случится, когда она умоляла меня отвезти ее домой и трахнуть ее. Я знал, что сказать «да» будет означать именно это. Что я не смогу попробовать ее на вкус и иметь силы отпустить ее снова. И хотя я полностью осознавал цену, которую нам обоим придется заплатить, как я мог сказать ей «нет», когда она так на меня смотрела? После того, как она усомнилась, достаточно ли она хороша для меня, когда это было совсем не так?
Я написал ее братьям и сказал им, что она ночует у меня, потому что слишком много выпила, а затем я написал Кристин и сказал, что не вернусь домой до завтра. В моем плане есть один фатальный изъян, но я не могу думать об этом сейчас. Все, о чем я могу думать, это о ней. Сказать «да» и забрать ее в свою постель, возможно, тогда показалось мне моментом безумия, но теперь я понимаю, что это был момент абсолютной, черт возьми, ясности. Я никогда не был так уверен ни в чем и ни в ком, как в ней.
Она тяжело дышит, ее глаза закрыты, щеки розовые, на лице довольная улыбка. Да, она довольна, я только что заставил ее кончить так чертовски сильно, что она залила нас обоих. Я убираю ее волосы со лба, где они прилипли к ее влажной коже. «Ты в порядке, детка?»
«Я…» Она глубоко вздыхает. «Это было потрясающе, Макс».
Я не могу сдержать самодовольную улыбку, которая расплывается на моем лице. Но я был слишком груб с ней, а она такая неопытная. «Тебе больно?»
«Мне хорошо», — шепчет она, прижимаясь лицом к моей груди.
Черт. Мне, возможно,
Я провожу кончиками пальцев по ее киске и изучаю ее лицо. Она немного морщится, но улыбка становится шире, и из ее горла вырывается тихий стон. О, ее снова трахнут.
Я перекатываюсь на нее, прижимая ее к матрасу. Она задыхается, но я закрываю ее рот своим, проглатывая звук, когда пробую ее на вкус. Исследую ее рот языком, пока моя рука скользит по ее телу, выискивая каждую ее часть, чтобы я никогда не забыл ни одной секунды этого времени с ней. Я сжимаю одну из ее идеальных грудей, и она скулит мне в рот, покачивая бедрами вверх, пока я маневрирую между ее бедрами. Ее сердце быстро бьется напротив моего, когда она целует меня в ответ с пылом, от которого у меня болит член. Я толкаю головку в ее мокрую дырочку, заставляя ее выгнуть спину и застонать.
«Ты так чертовски хорошо меня взяла, детка. Думаешь, сможешь сделать это снова?»
«Да», — задыхается она, ее глаза темные и полные жара. Ей это нужно так же, как и мне.
«На этот раз я буду действовать осторожно».
«Нет. Макс. Я хочу тебя всего».
Я погружаю свой член немного глубже в нее, и ее рот открывается в идеальной букве О, когда жгучее удовольствие пронзает все мое тело. То, как ее тугая, мокрая пизда сжимает мой член, ощущается как гребаный рай. Лучше, чем рай. Я хочу жить и умереть, трахая эту женщину. «Ты получишь меня всего, но мне нужно немного медленнее, потому что сегодня ночью я буду брать тебя снова и снова. Я буду трахать тебя до рассвета».
«Блядь, Макс», — хнычет она.
«Ты так чертовски хороша». Я вхожу глубже. Она мокрая и готова, и это облегчает задачу на этот раз, но она все еще чертовски узкая. «Раздвинь ноги немного шире для меня, детка. Я не хочу причинять тебе боль». Пока.
«Ты этого не сделаешь».
Я обхватываю рукой ее горло и погружаюсь полностью внутрь. Мои глаза прикованы к ее, я пристально смотрю на ее лицо, пока она берет каждый дюйм меня, пока я не погружаюсь по самые яйца в ее киску. Я кружу бедрами, и ее глаза закатываются. «Тебе это нравится?»
«Д-да».
Я сжимаю ее горло еще крепче, продолжая толкать бедра, потирая пирсингом ее точку G, пока она не начинает хныкать и царапать мою спину.
«Дыши, Джоуи», — напоминаю я ей, и она втягивает воздух. «Тебе нужно дышать, пока можешь, детка, потому что я скоро сожму тебя еще сильнее, и ты не сможешь дышать. Понимаешь?»
"Да."
Черт, мне нравится, как сильно она мне доверяет. «Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, но если станет слишком плохо или ты испугаешься, ты ударишь меня, ладно?»
«Я подумаю», — говорит она с озорной улыбкой.
«Она подумает». Я накрываю её рот своим, целуя ее глубоко, пока я ввожу свой член внутрь и наружу из ее мокрой пизды, и каждый раз, когда я скольжу обратно, я вращаю бедрами и убеждаюсь, что она чувствует каждый дюйм. И когда стенки ее киски начинают спазмировать вокруг моего члена, а бедра начинают дрожать, я сжимаю ее горло по бокам, перекрывая ей воздух.
Я продолжаю целовать ее, крадя то немногое дыхание, что у нее осталось, пока я скольжу глубоко в ее киску. И в те несколько секунд, прямо перед тем, как она кончит, прямо перед тем, как ее тело начнет бороться с нехваткой кислорода, я отпускаю свою хватку и прерываю наш поцелуй, позволяя ей хватать ртом воздух, пока ее оргазм сотрясает ее тело.