Джульетта
Шрифт:
– Спасибо за щедрое предложение, досточтимая монна, - отвечал Салимбени, чуть обозначив любезный поклон.
– Но я говорил не о моем сыне. В мужья я предлагаю себя.
Толомеи и монна Антония потеряли дар речи. У собравшихся вокруг недоверчиво приоткрылись рты, но ошеломление быстро сменилось нервными перешептываниями и гулом. На подиуме разговор слушали с неослабевающим напряжением.
– Кто эта женщина?
– Салимбени, не обращая внимания на общее смятение, кивком указал на Джульетту.
– Она была замужем?
Утихший было гнев Толомеи проснулся вновь, и в его голосе появился металлический оттенок:
– Это моя племянница.
– Понятно.
– Салимбени ничуть не выглядел обескураженным. Более того: казалось, подобные препятствия лишь разжигают его желание.
– Значит, девица с норовом?
Монна Антония, не в силах дольше сдерживаться, с готовностью ответила:
– Хуже некуда, мессир. Совершенно невыносимая девчонка. Я уверена, что вам гораздо лучше будет с одной из моих дочерей. Они не будут противиться.
Салимбени улыбнулся своим мыслям.
– Отчего же, мне всегда нравилось небольшое сопротивление.
Даже издали Джульетта чувствовала на себе множество взглядов и не знала, куда спрятаться от пристального внимания. Дядя и тетка покинули своих чад ради важного разговора со знатными сиенцами. Среди них Джульетта заметила человека, источавшего поистине королевскую уверенность и великодушие, но с глазами тощего голодного зверя. Девушку беспокоило, что он не сводил с нее взгляда.
Спрятавшись за колонной, она несколько раз глубоко вздохнула и сказала себе, что все будет хорошо. Утром брат Лоренцо принес ей письмо Ромео, где говорилось, что команданте Марескотти в самом скором времени пойдет сватать ее к дяде Толомеи. С самого утра Джульетта непрестанно молилась, чтобы предложение было принято, и ее зависимость от семейства Толомеи закончилась.
Украдкой выглядывая из-за колонны, Джульетта нашла в толпе знати и своего красавца Ромео. Он тоже вытянул шею, высматривая возлюбленную, огорченный, что не видит ее. А рядом с ним стоял мужчина, который мог быть только его отцом. Джульетта ощутила прилив радости, зная, что оба Марескотти хотят видеть ее членом своего клана. Увидев, что Ромео с отцом подошли к ее дяде, она едва сдержала эмоции. Прячась за колоннами, она незаметно подошла поближе, чтобы слышать разговор, оставаясь невидимой. К счастью для нее, собеседники были слишком заняты жарким спором, чтобы обращать внимание на что-то еще.
– Команданте!
– воскликнул дядя Толомеи, увидев подходящих Марескотти.
– Скажите нам, врагу ворот?
– Враг, - отозвался команданте, коротко кивнув человеку с глазами зверя, стоявшему рядом с Толомеи, - уже здесь. Имя ему коррупция, и никакими воротами его не остановишь.
– Он сделал паузу, подождав, пока стихнет смех.
– Мессир Толомеи, я хочу обсудить с вами один деликатный вопрос с глазу на глаз. Когда я могу нанести вам визит?
Сбитый с толку, Толомеи уставился на команданте. Марескотти не превосходили Толомеи богатством, но факел истории ярко освещал это имя уже пятьсот лет: свою родословную они вели от службы у Карла Великого, если не от самого сотворения мира. Ничто, подумала Джульетта, не доставит большего удовольствия дяде, чем выгодная сделка с прославленными Марескотти. Толомеи действительно повернулся спиной к человеку с глазами животного и спросил, чуть разведя руки:
– Скажите мне, что у вас на уме?
Команданте Марескотти колебался, не решаясь трогать приватные материи в присутствии стольких ушей.
– Вряд ли, - дипломатично начал он, - мессиру Салимбени будет интересно наше дело…
При слове «Салимбени» Джульетта окаменела. Только теперь она поняла, кто этот мужчина с глазами зверя, к которому несколько минут назад так униженно подбежала тетка Антония. Много часов наедине с собой девушка гадала, как выглядит убийца ее родителей, и теперь, когда он стоял перед ней, была шокирована, что это чудовище в людском облике выдают только глаза.
Джульетта представляла себе мощную, неотесанную, непрощающую креатуру, самой природой предназначенную для войн и кровопролития; вместо этого она увидела человека, который никогда не держал в руках оружия и на вид умел болтать только языком и ложкой. Трудно было найти больший контраст, чем между команданте Марескотти и мессиром Салимбени: один - солдат до мозга костей, ничего, однако, не желающий так, как мира; другой облекся изысканной вежливостью, как платьем, но под тонкой материей скрывалось гнилое нутро.
– Отчего же, команданте, - возразил Салимбени, наслаждаясь своей властью над Толомеи.
– Меня всегда интересовали дела, которые нельзя отложить до утра. Мыс мессиром Толомеи лучшие друзья, наверняка он не пренебрежет моим… - Салимбени не выдержал и фыркнул над выбранным словом: -…скромным советом в важных сделках.
– Прошу извинения, - сказал команданте, решив, что благоразумнее будет откланяться.
– Вы правы. Дело терпит до утра.
– Нет!
– Не в силах уйти, не изложив дела, Ромео шагнул вперед, прежде чем отец успел ухватить его сзади за одежду.
– Не терпит! Мессир Толомеи, я хочу жениться на вашей племяннице, Джульетте.
Толомеи был так ошарашен этим неожиданным предложением, что не сразу нашелся с ответом. Не он один онемел от импульсивного вмешательства мальчишки в мужской разговор. Собравшиеся вокруг вытянули шеи, гадая, у кого хватит духу заговорить первым. Стоявшая за колонной Джульетта зажала рот ладонью: ее до глубины души тронуло нетерпение возлюбленного, но она пришла в ужас оттого, что он говорил так горячо и против воли отца.
– Как вы слышали, - начал команданте Марескотти с отменным спокойствием, обращаясь к разинувшему рот Толомеи, - я имею честь предложить брак между моим старшим сыном Ромео и вашей племянницей Джульеттой. Вы, без сомнения, знаете, что мы семья со средствами и незапятнанной репутацией, и, при всем уважении, могу обещать, что ваша племянница не будет страдать от отсутствия удобств или почестей, к которым она привыкла. Когда я умру, после меня состояние наследует Ромео. Когда он станет главой рода, ваша племянница получит во владение значительное имение с обширными землями. Все это я подробно изложил в особом документе. Когда позволите нанести визит, чтобы я мог лично вручить вам эту грамоту?
Толомеи молчал. Странные тени бродили по его лицу подобно акулам, описывающим круги под гладью вод. Он явно тяготился необходимостью немедленно отвечать и силился найти какой-нибудь выход.
– Если вы печетесь о ее счастье, - добавил команданте, недовольный колебаниями Толомеи, - то я счастлив объявить, что мой сын не возражает против этого брака.
Когда Толомеи, наконец, заговорил, в его голосе не слышалось и тени надежды.
– Добрейший команданте, - мрачно сказал он.
– Ваше предложение - огромная честь для меня. Я изучу грамоту и обдумаю ваше предложение…