Джульетта
Шрифт:
– Я вам верю.
Я вскинула на него глаза, не скрывая удивления.
– Неужели? Это что-то новое. И давно это у вас?
Алессандро пожал плечами и пошел к выходу.
– С той минуты, как я увидел вас в дверях своего кабинета.
Я не знала, как реагировать на неожиданную мягкость, поэтому на первый этаж мы спустились в молчании. Из больницы мы вышли в теплый золотистый свет, который знаменует собой конец дня и начало чего-то менее предсказуемого.
– Джульетта, - сказал Алессандро, повернувшись ко мне и как-то по-хозяйски подбоченившись.
–
– Ну, - начала я, щурясь против вечернего солнца, - есть еще парень на мотоцикле…
– Санта Мария!
– Но тут другое. Он просто ездит за мной по всему городу. Я не знаю, чего он хочет.
Алессандро вытаращил глаза.
– Вы не знаете, чего он хочет? Вы хотите, чтобы я вам это сказал?
– Да нет же, ничего такого.
– Я отчего-то одернула подол платья.
– Это даже не проблема. Вот тип в спортивном костюме вломился в мой номер, поэтому я должна срочно переехать…
– Вы так считаете?
– без энтузиазма сказал Алессандро.
– Я вам вот что скажу: мы сейчас же идем в полицию.
– Только не в полицию!
– Они скажут, кто напал на Пеппо. Я работаю на Монте Паски, у меня нет доступа к полицейскому регистрационному журналу. Не волнуйтесь, я пойду с вами. Я знаю этих парней.
– Ну да, сейчас!
– Я чуть не толкнула его в грудь.
– Это такая уловка, чтобы, в конце концов, посадить меня в тюрьму?
Он выставил руки:
– Если бы я хотел вас посадить, вы думаете, я стал бы ходить вокруг да около?
– Слушайте!
– Я выпрямилась, вытянувшись как можно выше.
– Я еще раз подчеркиваю: мне не по душе ваши разборки!
Он улыбнулся:
– Однако выходить из игры вы не хотите.
Главное полицейское управление Сиены оказалось очень тихим местом. Без десяти семь неведомым утром или вечером в настенных часах села батарейка; одну за другой просматривая фотографии и отпечатки пальцев плохих парней, я начинала чувствовать себя примерно также. Чем дольше я смотрела на лица на экране, тем отчетливее понимала, что понятия не имею, как выглядит мой преследователь. В первый раз, когда я видела этого урода, он не снимает темные очки, во второй раз было темно хоть глаз выколи, а в третий раз - сегодня утром - я не отрывала взгляд от пистолета в его руке и позабыла разглядеть физиономию.
– Мне очень жаль, - повернулась я к Алессандро, очень терпеливо сидевшему рядом, упираясь локтями в колени в ожидании моего озарения, - но я никого не узнаю.
– Я улыбнулась извиняющейся улыбкой женщине-полицейскому, ведавшей компьютерной базой, понимая, что впустую трачу общее время.
– Mi displace [35] .
– Это ничего, - сказала она, улыбаясь мне как одной из Толомеи.
– Отпечатки сверить быстро.
В полицейском участке Алессандро первым делом заявил о грабеже со взломом в Музее Совы. Туда немедленно уехали две патрульные машины: четверо полицейских пришли в восторг, что в кои-то веки им попалось настоящее преступление. Если бандит был достаточно глуп, чтобы наследить в музее, особенно оставить отпечатки пальцев, установление его личности лишь вопрос времени, при условии, что его арестовывали ранее.
– Пока мы ждем, - сказала я, - может, имеет смысл поискать Ромео Марескотти?
Алессандро нахмурился:
– Вы поверили тому, что сказал Пеппо?
– А что такого? Может, это действительно он. И следил за мной тоже он.
– В тренировочном костюме? Вряд ли.
– Почему? Вы что, его знаете?
Алессандро набрал воздуха в грудь.
– Да, и в этой базе его нет. Я уже смотрел.
Я изумленно уставилась на него. Заметив выражение моего лица, Алессандро поморщился и покачал головой:
– Лучше радуйтесь, что это не он. Ромео обычно не отступается, пока не получает то, что ему нужно.
Не успела я спросить еще что-нибудь, как в комнату вошли двое полицейских, и один поставил передо мной ноутбук. Они не говорили по-английски, поэтому Алессандро пришлось поработать переводчиком.
– Они нашли в музее отпечаток пальца, - сказал он.
– И хотят, чтобы вы посмотрели фотографии и сказали, не узнаете ли вы кого-нибудь.
Я повернулась к монитору. Пять расположенных в ряд мужских лиц смотрели на меня со смесью апатии и отвращения. Через секунду я ответила:
– На сто процентов не поручусь, но если вы спросите, кто здесь больше всего похож на типа, который меня преследовал, я отвечу - номер четвертый.
После короткого обмена репликами с офицерами Алессандро кивнул:
– Это он и вломился в музей. Теперь они хотят знать, почему он полез в Музей Совы и для чего следил за вами.
– Может, скажете мне, кто он?
– с надеждой спросила я, вглядываясь в их серьезные лица.
– Это какой-нибудь… убийца?
– Его зовут Бруно Каррера. В прошлом он был связан с организованной преступностью и работал на очень плохих людей. Некоторое время о нем не было ни слуху, ни духу, но вот… - Алессандро кивнул на экран.
– Вернулся.
Я снова повернулась к фотографии. Бруно Каррера давно миновал свою лучшую пору. Странно, что этот киллер на пенсии взялся за старое, чтобы украсть кусок старого шелка, не имеющий коммерческой ценности.
– Знаете, просто любопытно… - сказала я, не подумав.
– А не был ли он связан с человеком по имени Лучано Салимбени?
Полицейские переглянулись.
– Очень умно, - прошептал Алессандро, имея в виду как раз противоположное.
– А я думал, вы не хотите до утра отвечать на вопросы.
Подняв глаза, я увидела, что полицейские смотрят на меня с нескрываемым любопытством. Их явно интересовало, зачем конкретно я приехала в Сиену и сколько важной информации утаила от следствия по делу о краже в музее.
– La signorina conosce Luciano Salimbeni? [36] – спросил один из них у Алессандро.
– Скажите им, что о Лучано Салимбени мне рассказал мой кузен Пеппо, - сказала я.
– По его словам, двадцать лет назад тот охотился за нашим фамильным имуществом. Судя по всему, это правда.