Джума
Шрифт:
– А если его - тьфу-тьфу!
– не дай Бог, на куски режут?
– Ага, скальпелем... Думай, что говоришь!
– Никак заблудились, люди добрые?
– неожиданно раздалось у них за спинами.
Все трое моментально развернулись, причем Иволгин и Добровольский автоматически выхватили пистолеты.
– Вы игрушки-то свои на место верните. Меня, может, и положите, а вот их - эт вряд ли.
Перед ними стоял высокий, с косой саженью в плечах, мужчина с двустволкой за спиной. Рядом с ним, вывалив языки и оскалив чудовищные пасти, смирно и тихо сидели два волкодава, чья родословная,
– Сидеть!
– негромко, но властно приказал хозяин, и псы тут же послушно замерли, продолжая, однако, сверлить непрошенных гостей диковатыми, не сулящими ничего хорошего, взглядами.
– Не в моих правилах гостей на улице держать, - спокойно и обыденно заметил мужчина.
– Милости прошу в дом, уж коли пришли, - усмехнулся он и, не оглядываясь, широкими шагами направился к подворью.
Оперативники, переглянувшись, последовали за ним. В просторных сенях долго обметали снег. Иволгин поймал сочувственный взгляд, брошенный хозяином на их чересчур легкомысленную для подобных прогулок обувь. "Жалельщик чертов!
– подумал, злясь, прежде всего, на себя.
– Взял, как тетеревов на току!
– Но тут же сам и успокоил: - Не дрейфь, окромя штиблет, терять нечего. Прорвемся!" Все вместе ввалились в просторную, чистую горницу.
– Располагайтесь, гости дорогие, - приветливо, но с усмешкой, проговорил хозяин.
– Сейчас вечерять будем, самое время. Аннушка, - крикнул в глубину дома, - готовь стол.
Из смежной комнаты вышла симпатичная, небольшого росточка, женщина, у которой под широким платьем из яркой "шотландки" заметно выпирал округлившийся живот. Она радушно улыбнулась, отчего лицо ее стало еще симпатичнее и привлекательнее.
– А у меня все готово. Замерзли, наверное?
– спросила с участием.
– Есть маленько, - откликнулся, потирая руки, Иволгин.
– Он смерил хозяев изучающим взглядом и развел руками: - Вот только товарища своего потеряли мы.
От майора не ускользнул испуг, промелькнувший в глазах хозяйки.
– Да спит ваш дружок, - хозяин хитро усмехнулся.
– Умаялся чуток.
– Как спит?!
– не поверил Иволгин.
Вместо ответа мужчина приобнял женщину и представил ее:
– Вот, значит, Анна Федоровна, супружница моя. А я, стало быть, Ерофей Данилыч. Что касаемо дружка вашего, так его и вправду сморило чуток. В спаленке и отдыхает.
Иволгин и Добровольский переглянулись, Алексей прошел в соседнюю комнату. На широкой лежанке, заботливо укрытый теплым лоскутным одеялом, мирно и сладко посапывал Саша Костиков. Рядом, на старинном сундуке, лежала аккуратно сложенная одежда.
– Ну-у, дела-а, - пробормотал вполголоса Алексей и вышел.
Вернувшись в горницу, успокоил коллег:
– Спит, как младенец.
– Увидев веселые искорки в глазах хозяина, не удержался и спросил: - Как же вам удалось завалить его?
Ерофей хмыкнул и пожал плечами:
– Разные люди
– Глянул остро, пронзительно и вдруг улыбнулся: - Да чтой-то мы стоим, милости прошу к столу. За столом-то, оно сподручнее разговоры вести.
Гости молча расселись и... открыли рты, когда Ерофей, прежде чем сесть, принялся креститься на иконы в красном углу и, беззвучно шевеля губами, читать молитву. Иволгин и Добровольский неловко стали подниматься из-за стола. Но Ерофей жестом остановил их:
– Сидите. Бог, он суеты да показухи не терпит. Неча его по ранжиру-то благодарить. Придет время, свою дорогу к ему найдете.
– Он взял со стола бутылку с ярко-красной жидкостью и вопросительно глянул на гостей: Отведаете?
– А лежанок на всех хватит?
– прищурившись, ехидно поинтересовался Иволгин.
Ерофей раскатисто и весело рассмеялся, разливая по стопкам настойку:
– Нам для хороших людей ни постель, ни еды, ни крова не жалко.
– И часто хорошие люди захаживают?
– беспечным тоном поинтересовался Иволгин.
Ерофей зыркнул из-под густых бровей, словно лезвием чиркнул:
– Да Бог не обижает. Ну, гости дорогие, со знакомством, что ли. Как звать-то вас?
– Он медленно обвел взглядом всех троих и с расстановкой выдал: - Видать, служивые вы люди. И служба ваша - государева. Навроде... егерей.
"Тоже мне, Мессинг выискался! Небось, документы Сашкины проверил, а теперь корчит из себя мисс Марпл." - подумал Иволгин, но вслух сказал:
– Верно, ты, Ерофей Данилыч, заметил: егеря мы. В основном, с крупной дичью дело имеем.
– Затем представился и коллег своих назвал по именам.
– Ну, дай Бог вам удачи, мужики, да живыми-здоровыми остаться.
Майор отметил, что супруга Ерофея не пила, зато радушно и гостеприимно потчевала гостей. Глядя на нее, он не мог отделаться от ощущения, что однажды, мельком, где-то эту женщину уже видел.
– Анна Федоровна, - обратился к ней, - и как вам только такой дом и хозяйство в порядке содержать удается? В город не манит?
– А что - город?
– очаровательно улыбнулась она.
– Шум, суета, беготня. А здесь душа отдыхает. Воздух чистый, тишина, - она ласково глянула на мужа: - да и Ерофей мне - первый помощник. В городе мужики либо телевизор смотрят, либо в домино играют и водку хлещут. А тут у нас все общее - и заботы, и радости. Да вы ешьте, угощайтесь.
– Давно здесь живете?
– небрежно поинтересовался Петр Андреевич.
– Вчерась переехали, - ехидно ввернул Ерофей, ответив вместо жены.
Иволгин заметил, как Анна Федоровна бросила на мужа испуганный взгляд, но ничего не сказал. Несколько минут они оживленно беседовали, обсуждая общие темы. Потом хозяйка поднялась из-за стола и, извинившись, смущаясь своего "интересного положения", покинула мужа и гостей, уйдя в другую комнату. Оставшись одни, мужчины налили еще по стопочке, выпили и повисло неловкое молчание. Все понимали, что настало время для серьезного разговора. Но никто не решался начать первым. Каждая сторона мысленно тщательно просчитывала возможные варианты и их последствия.