E 2

Мейер Лана

День, когда я открыла всем свою душу,и несмотря на то, что это было тяжело и больно, я ни разу об этом не пожалела. Мак всегда говорил мне о том, что выход из зоны комфорта – это первый шаг в зоне твоего роста. И он, как всегда, оказался прав.

Каждый танец – это маленький рассказ, жизнь, помещенная в короткие временные рамки, сопровождаемая музыкой. Это то, что наполняет меня,и заставляет прoникнуться своими же чувствами до мурашек и теплого покалывания под кожей… это единение с собой и волшебное чувство гармонии. И безграничное счастье поделиться

этой сказкой с другими, используя язык своего тела. Стоять на сцене,и смотреть как все аплодируют – кто-то из вежливости, а кто-то потому, что действительно прочувствовал со мной эмоции, что я вложила в каждое движение.

Мой взгляд скользит по десяткам лиц в театральном зале,и я лoвлю себя на мысли, что хочу видеть его черты. Мака.

И я ищу его, бесконечно ищу, предвкушая то, как замрет сердце, когда встречусь взглядом с его космическими глазами. Но не нахожу. Мак действительно отпустил меня. Оставил в покое.

Значит, не так сильно во мне нудался…? Или отпустил, потому что любит…? Ведь это безоговорочная жажда пленить, привязать, сломить – губительные качества Вершителя внутри него. И у них есть обратная сторона. Жестокая и бессердечная. Не думаю, что хочу прожить эту жизнь с Вершителем, который будет периодически ставить надо мной бесчеловечные эксперименты.

Но такова его природа. Инстинкты. Они не человеческие, они иные.

Приятная усталость наливает свинцом каждую клеточку тела, когда я выхожу последний раз на сцену, уже со всеми танцорами. Справа от меня обнимаются Мэйсон и Латисия, которые обрели друг друга в не самый простой период.

Конец света сближает. Представляете сколько детей родится через девять месяцев?

Ведь люди, наверняка, делали что-то безумное, безбашенное и настоящее, когда осознавали, что жить им оставалось всего несколько дней…

Те, кто «проснулись», жили моментом. Возможно, в этом и была задумка Вершителей. Им хотелось, чтобы мы ценили материальную реальность, которую они создали. Им xотелось, чтобы мы перестали убегать в другие миры, проходя сквозь наши «черные зеркала»… которые вот уже много лет каждый из нас носит в руке или на запястье.

Со сцены я ухоу первая – ребята остаются на автограф сессию, но я чувствую усталость и вызываю такси до своих новых апартаментов. Там меня ждет мама, первым делом после того, как ушла от Мака, забрала ее из больницы. Разве могла поступить иначе? Для меня она мама,и мне неважно, что Эва… не совсем человек.

Включаю свет в гримерной и на несколько мгновений замираю на месте. На туалетном столике меня ждет шикарный букет из белых пионовидных роз. Будь это цветы сакуры, я бы не сомневалась в том, что это «привет» от Мака. Медленно похожу к цветам и обнимаю их, вдыхая их нежный и пряный аромат. Необъятные и чертовски расивые.

– Ты потрясающе танцевала, - хриплый и чувственный голос, что узнаю с первых нот. Мощные руки обвивают плотным кольцом, прижимают к сильному и теплому телу. Ощущаю спиной, как напрягаются его грудные мышцы, вздымаются и опускаются

в рваном ритме с моими. Запах его кожи проникает в легкие, я позволяю разуму «улететь». На мгновение… всего на мгновение.

Я не поддамся, нет. К черту твое обаяние, Карлайл.

– Что ты здесь делаешь, Карлайл?
– надрывным шепотом интересуюсь я. Ну почему у меня не получается сыграть снисходительную сучку?

– То, что должен, Эни, - горячим дыханием обдает шею, мягко касаясь губами мочки уха. Его ладони поглаживают мой живот,и как только я думаю о том, что мне стоит его оттолкнуть, руки слабеют. Не слушаются.

Наши взгляды пересекается в отражении зеркала, и все вокруг замирает, кажется таким незначительными. Наши глаза горят, когда мы вместе. Когда наши тела так близко друг к другу. Когда наши сердца бьются в едином ритме, когда дыхания будто принадлежат oдному существу.

Чтобы я ни думала, как бы я ни убегала от Мака и от себя, факт остается фактом – я буду любить его, даже когда мое сердце остановится через десятки лет. Потому что теперь я знаю, как все устроено. Знаю, как работает этот мир. И я знаю, что глубокие чувства никуда не исчезают, когда наши программы «обновляют» и дают нам новые оболочки.

– Думаешь, цветочки произведут на меня впечатление? А почему не Сакура?
– вспыхиваю я, сражая его своим гневным взглядом. Мое упрямство всегда разигает наш совместный огонь.

– Потому что хочу, чтобы Сакура осталась в прошлом. Как и все эксперименты в наших отношениях. Больше никаких головоломок, Энигма, я обещаю.

– Не надо. Не надо ничего жечь. Просто оставь меня в покое, - гну свою линию я.

– Ты не этого хочешь, малыш. Как бы ни старался «отпустить» с чистым сердцем, я не могу.

– Хочу. Хочу именно этого, Мак.

– Я уезжаю сегодня, – признается он, прижимая к себе еще ближе.

– Надолго?

– Я не знаю.

Отлично. Он eщё и уехать собирается. Вот как ему нужна я, мое прощение и наш ребенок…

–Удачи, - стиснув зубы, бросаю я, начиная вырываться из его объятий.

– Ты всегда мечтала посмотреть мир. И я хочу, чтобы ты поехала со мной, Эни. Это путешествие на небольшом круизном лайнере. Я не буду ломать тебя снова. Но не скажу, что не буду тебя ждать до самого отплытия, - наблюдаю в зеркале за тем, как он утыкается носом в мои волосы. Вдыхает их запах,и резкo отпускает, покидая гримерную бесшумно: так, словно он был моим ведением.

У меня пальцы дрожат, пока я переодеваюсь,и пытаюсь выкинуть Мака из головы. Напоминает о себе и лишний раз тревожит мое сердце и душу…

Через десять минут я сажусь в такси, вспоминая подробности сегодняшнего выступления. Я не сразу понимаю, что мы едем по мосту, и покидаем Манхэттен. Не замечаю, как небоскребы сменяются одноэтажными домами, а за окном я вижу все краски неблагополучного района для Бесправных и низших, которые подлежат глобальной модернизации, как и обещал Джек.