Еда и патроны. Ренегат
Шрифт:
– А второй?
– Со вторым примерно такая же история вышла. Тоже в патруле ходил, не дальше километра от крепости. Группа из четырех человек. Поссать отошел в сторонку. На этом его жизненный путь и оборвался. Правда, из дыры его успели вытащить. Он еще живой, говорят, был. Бормотал что-то про серпы, про страшный суд, жатву кровавую. Ну, ты же знаешь этих умоленных. Они все на сказках своих повернуты. Но вот раны у него и впрямь необычно выглядели.
– Так ты, что же, труп видел?
– Да, – кивнул охотник. – И, скажу тебе, остался впечатлен. Раны очень на осколочные похожи. Сначала даже подумал, будто пострадавший этот на мине подорвался. Только что за мина такая, которая человека под землю затаскивает? К тому же осколки снизу вверх секут, а тут
– И о чем это, по-твоему, говорит? – Стас прокашлялся, невольно бросая взгляд на рыжую в свете костра землю.
– А ты подумай, – предложил охотник. – Вспомни, кто из добычи пюре делать любит.
– Бульдозерист?
– Сейчас обоссусь со смеху, – вяло отреагировал на шутку Коллекционер. – Тебе бы клоуном в балагане. Ну что, никаких гипотез больше не выдвинешь?
– Кроме Бульдозериста только паук на ум приходит.
– Во-о-от, – охотник ткнул в Стаса длинным костлявым пальцем, – молодец. А то я уж совсем было в тебе разочаровался.
– Так ты думаешь, что этот гусляр – насекомое?
– Точно, – подтвердил Коллекционер. – Здоровенное насекомое. И возможно, не одно.
Стас вопросительно посмотрел на довольно ухмыляющегося охотника:
– И чему ты, собственно, радуешься?
– Как чему? Торжеству эволюционного процесса, разумеется.
– Да? А если это торжество сейчас из-под земли выскочит и тебя за жопу схватит?
– Значит, так тому и быть, – ответил Коллекционер, приняв серьезный и даже слегка торжественный вид. – И я, и ты, и эта тварь из-под земли, все мы участники одного большого состязания под названием «Естественный отбор». И в этом состязании правила для всех едины, – он запнулся и, поджав нижнюю губу, задумчиво повел бровями, – кроме, разве что, тех чертей, которых ты ищешь.
– Не понял.
– Перестань, – охотник махнул рукой, будто отгоняя вранье. – Ты же в Арзамас только ради этого и идешь, чтобы с ними встретиться. Точнее, с бугром ихним.
– Бред собачий. На хрена мне это?
– Стало быть, есть причина. И причина веская. Но вот почему именно к ним? – Коллекционер пытливо заглянул в глаза Стасу. – Почему не в Ковров, не во Владимир? Почему не к бригадам? Зачем тебе Железный Легион? Срубить побольше? Нет. Это можно было в том же Коврове сделать, легко и безопасно. Жизнь свою выменять? Сомнительно. У тебя врагов и так до хера. Одним больше, одним меньше – не принципиально. Тогда зачем? Давай думать. Ты бежал из Мурома. Бежал спешно. И не куда-нибудь, а через Оку. Туда, куда муромские не суются. Это логично. Но самоубийственно. Без проводника, без карты, на незнакомую территорию, полную кровожадных отморозков. Нужно быть в отчаянии, чтобы решиться на такое. Ты был в отчаянии, Стас? Молчишь. Ну ладно, будем думать дальше. Итак, весь Муром, все эсэсовцы и безопасники подняты по тревоге. Они кого-то ищут. Чужака. Опасного чужака. Но кого конкретно – не знают. У них есть просто список подозреваемых. Но вдруг, ближе к ночи, что-то происходит, и становится известно имя негодяя – Стас. Наемник-психопат, убийца. Правда, кого он убил и почему вообще его ищут, рядовым муромским служакам не известно. Я спрашивал. Настойчиво спрашивал. Не говорят. Их не посчитали нужным проинформировать. Или намеренно засекретили информацию? Думаю, второй вариант ближе к истине. А раз так, значит, случилось что-то очень плохое, из ряда вон выходящее. В Муроме всю ночь работает типография, и наутро в городе и пригородах все обклеено листовками с твоей рожей. Сорок
– Пятьдесят золотых, – предложил Стас вариант ответа.
– Не-е-ет, – покачал головой охотник. – Не думаю. Будь эта хреновина просто ценной, такой шумихи бы не возникло. Равно как не возникло бы особой шумихи и из-за убийства, тем более что все высокие чины, насколько мне известно, живы. Тут дело в другом. Муром потерял нечто не только ценное, но и опасное. Опасное в первую очередь для себя. И он хочет это вернуть. Или похоронить, если вернуть не получается. Ты знаешь, где оно лежит, и можешь рассказать, если взять тебя живым. Но если живым не даешься, тогда, по мнению отцов города, тебя следует убить, пока ты не поделился информацией с плохими ребятами. С теми, у кого хватит ума и амбиций, чтобы положить конец муромской гегемонии по ту сторону Оки. И, судя по недавним событиям в Кутузовском, Железный Легион с его Старшими Братьями как раз подходит на роль таких плохишей.
Коллекционер замолчал и впился глазами в Стаса, ожидая реакции на изложенные аналитические выводы.
– Ух! – театрально всплеснул тот руками после небольшой паузы. – Какой блестящий ум пропадает. Тебе бы не по пустошам рыскать, а лекции читать в университете владимирском. Я слышал, он еще функционирует. Вот только не уверен, есть ли там кафедра высасывания из пальца пустопорожней херни.
– Ну давай, колись, – продолжал допытываться охотник, не обращая внимания на сарказм. – Что ты заныкал? Атомную бомбу? Парочку канистр сибирской язвы? Или, может быть, пикантные фото Грицука с мальчиками?
Стас язвительно усмехнулся, но на душе у него сделалось отнюдь не весело.
«Дотошная скотина. Ты даже не представляешь себе, насколько прав. Или представляешь?»
Холодок нырнул ему за шиворот вертким полозом и проскользил от шеи к пояснице, рождая мелкую знобливую дрожь, которая не осталась незамеченной.
– Ну же, – Коллекционер доверительно улыбнулся, склонив голову. – Я не спрашиваю, где ты ее спрятал, а всего лишь интересуюсь предметом торга.
– Торга?
– Разумеется. Ты ведь рассчитываешь получить что-то взамен от Легиона?
– Возможно. А ты, значит, хочешь долю?
Охотник изобразил на лице трогательно смущенное выражение и пожал плечами:
– Не подумай плохо, Станислав, ты мне, конечно, нравишься, но не настолько, чтобы помогать тебе даром.
– И какова она?
– Думаю… половины хватит.
Стас округлил глаза и поправил выпавшие из костра ветки.
– Что скажешь? – спросил охотник после минутного ожидания.
– Я скажу – нет. Твоя помощь столько не стоит.
– Станислав, Станислав… – расстроенно покачал головой Коллекционер. – Ты, видно, чего-то не понимаешь. Хочешь сделать все сам? Ну так давай я еще раз обрисую тебе ситуацию, чтобы никакие иллюзии не мешали увидеть реальную картину твоего кошмарного будущего. Итак, после совместного дела по добыче пулемета для Фомы, на которое ты нас подписал, мы разбегаемся и каждый идет своим путем. Ты идешь к Хромому. Поправь меня, если ошибаюсь.
– Нет-нет, все верно. Продолжай.
– Ага. Вот, значит, приходишь ты в его заведение, подходишь к охране и говоришь: «Здорово, мужики. Мне бы с Хромым перетереть. Дельце одно наклюнулось архиважное». А они тебе: «Кто такой?» Но ты же парень – не дурак, именем своим громким щеголять не станешь. Сообразишь чего-нибудь типа: «Не местный я. Шариком кличут». Охрана плечами могучими пожимает, тебя шмонает, берет под руки и тащит к шефу. Вот ты уже в логове Хромого. Глядит он на тебя и… А вот дальше возможны два варианта. Начнем с простого и короткого. Глядит он на тебя, берет со стола бумажку, на бумажку глядит, потом опять на тебя, опять на бумажку, и – бах! У тебя в башке дыра. У него-то на бумажке под портретом написано совсем не Шарик, а очень даже Стас. Ведь могла листовочка муромская до Хромого за это время добраться?