Эдгар По. Сумрачный гений
Шрифт:
Тогда же, в конце мая, воодушевленный открывающимися перспективами, По садится за продолжение «похождений» Огюста Дюпена и сочиняет вторую «детективную» новеллу — «Тайна Мари Роже».
В отличие от вполне умозрительной истории «Убийств на улице Морг», в новом повествовании Э. По, уповая на свои аналитические способности, взялся за разгадку вполне реального, но загадочного для современников события — убийства девицы Мэри Роджерс, случившегося в Нью-Йорке за год до этого, в июле 1841 года. Поскольку преступление так и не было раскрыто (по крайней мере до ноября 1842 года), писатель, основываясь на анализе многочисленных газетных публикаций, решил предложить свою собственную версию. Однако, не желая рисковать репутацией проницательного аналитика и собираясь создать хорошо продаваемый
Тело 21-летней Мэри Роджерс было обнаружено 28 июля 1841 года неподалеку от Нью-Йорка, в устье Гудзона. При жизни это была красивая, очень живая, кокетливая девушка. Она работала продавщицей в табачной лавке некоего мистера Андерсона и потому была знакома многим местным журналистам и писателям. Они нередко заглядывали в табачную лавку на Либерти-стрит, чтобы не только прикупить табаку, но и пофлиртовать с бойкой красавицей. Поэтому событие оказалось в центре внимания местных газет: они ежедневно публиковали отчеты о расследовании и выдвигали свои версии по поводу личности преступника/преступников и мотивов преступления. Сначала подозрение пало на владельца лавки, но у него имелось алиби, затем на жениха покойной мистера Пэйна, потом на некоего таинственного смуглого красавца-моряка, следом — на ватагу хулиганов и т. д. Но преступление не было раскрыто. Интригу в расследование вносил и тот факт, что за три года до этого, в 1838 году, Мэри уже исчезала, но через неделю вернулась, не рассказав никому (вероятно, кроме матери), где пропадала.
Вполне возможно, что, если бы к тому времени писатель издавал собственный журнал, он, стремясь увеличить тираж, вероятнее всего, оставил все как есть — и Мэри Роджерс, и других героев истории, и изящно распутал тайну. Но поскольку перед Э. По стояла другая задача, он, взявшись расследовать дело, укрылся за фигурой уже известного читателю Огюста Дюпена, действие перенес во Францию, время — на несколько лет назад. Гудзон стал Сеной, Мэри Роджерс превратилась в Мари Роже, поменяли имена и другие персонажи.
Что характерно: еще не завершив рассказ, По начинает прощупывать почву на предмет публикации и максимально возможного гонорара, пишет в журналы. В письмах он не только не скрывает, но, напротив, специально указывает на источник своей истории, справедливо полагая, что это в его интересах. Например, в письме своему приятелю Дж. Снодграссу (теперь он редактировал еженедельник «Сэтеди визитер» в Балтиморе) от 4 июня 1842 года Э. По пишет:
«Под предлогом описания того, как Дюпен разгадывает тайну убийства Мари, я фактически чрезвычайно скрупулезно исследую реальную трагедию в Нью-Йорке. Не упуская никаких деталей, последовательно анализирую мнения и доводы наших газетчиков по этому делу и показываю (я надеюсь, убедительно), что к раскрытию преступления никто еще и близко не подходил. Газеты пошли по совершенно ложному следу. Я полагаю, что не только продемонстрировал ошибочность версии гибели девушки от рук банды, но и выявил убийцу».
А в конце письма прагматически сообщает:
«…история получается довольно длинной — в „Журнале Грэма“ она заняла бы примерно двадцать пять страниц и, таким образом, могла принести мне сотню долларов, если считать по обычным журнальным расценкам. Конечно, не могу требовать от тебя такого щедрого подарка. Но если тебе захочется опубликовать, я бы смог отдать ее, скажем, за 40 долларов».
Тем же днем он пишет письмо Джорджу Робертсу, издателю журнала «Бостон ноушн», в котором за ту же историю уже просит 50 долларов и среди прочего сообщает:
«Я только что закончил рассказ, который назвал „Тайна Мари Роже“, — его можно считать продолжением „Убийств на улице Морг“. История основана на убийстве Мэри Сесилии Роджерс, что несколько месяцев назад породило огромное возбуждение в Нью-Йорке. Таким образом, я изобрел нечто совершенно новое в литературе. Я задумал целую серию подобных историй, действие которых развивается в Париже. Молодая гризетка, некая
Из писем По весны — лета 1842 года известно, что он предлагал свой рассказ чуть ли не десятку разных изданий в Нью-Йорке, Бостоне, Балтиморе. Нет ничего необычного в этом торге. Жизнь профессионального литератора заставляла его быть практичным. Тем более в условиях, когда для него уже не существовало проблем с публикацией: репутация его достигла такого уровня, что он мог выбирать. Проблема заключалась только в размере гонорара.
В конце концов По опубликовал «Тайну Мари Роже» (и, вероятно, получил за нее больше 40 долларов) в журнале У. Сноудена «Лэдиз компэнион» («Snowden’s Ladie’s Companion») двумя выпусками: в ноябре и декабре 1842 года. К этому времени следствие по делу было возобновлено, и уже в ноябре 1842 года установили, что непосредственной причиной смерти несчастной стал криминальный аборт. Виновник — тот самый «смуглый морской офицер», на которого недвусмысленно указывал поэт. По-расследователь оказался прав: все «ниточки» тянулись к моряку — он не убивал, но ребенок был его, он устроил аборт, отвел Мэри к коновалу, а когда несчастная девушка умерла от потери крови, избавился от тела, сбросив его в воду.
Трудно сказать, о какой «целой серии подобных историй, действие которых развивается в Париже», писал По. Скорее всего, такой замысел у него действительно имелся. Но из «серии историй» реализовать он сумел только две — «Золотой жук» и «Похищенное письмо». Да и то лишь в последней действие развивалось в Париже и на сцене вновь появлялся Огюст Дюпен.
Однако мы забежали вперед. 4 июня, видимо, уже после того, как были написаны оба письма, фрагменты которых приведены, вновь произошло очень печальное событие: ближе к ночи у Вирджинии случился второй приступ кровохарканья. По опять впал в отчаяние. Последствием стали депрессия, помутнение сознания и… пьянство.
Но и в этом мучительном состоянии он продолжал сочинять: именно в дни «помутненного сознания» пишет две пронизанные ужасом новеллы: «Колодец и маятник» и «Сердце-обличитель». Даже если бы обстоятельства их появления на свет не были известны, о них красноречиво скажут первые строки и того и другого произведения.
«Колодец и маятник» начинается словами: «Я устал, смертельно устал от этой затянувшейся пытки…» И хотя речь в рассказе о пытках испанской инквизиции — разве они могли сравниться с мучениями писателя при виде страданий горячо любимой юной жены?
А в новелле «Сердце-обличитель» первые слова — слова человека, сознающего, что разум его помутился: «Я нервен, нервен ужасно — дальше уж некуда; всегда был и остаюсь таким; но откуда вы взяли, что я — сумасшедший? Болезнь лишь обострила мою восприимчивость, а не нарушила, не притупила ее» [238] . Да и сюжет новеллы, повествующей о чудовищном убийстве, внутренний монолог убийцы — всё говорит о том, что не только «герой», но и автор испытывает чудовищные душевные муки. Скорее всего, и это было связано с болезнью Вирджинии.
238
По Э. А. Полное собрание рассказов. М., 1970. С. 409, 421.