Единение
Шрифт:
— Ваше мнение меня совершенно не интересует, — он надавил сильнее: ментально и физически, стал изменять сознание, как сделал когда- то с Тиль, только в этот раз постарался учесть ошибки.
Минуты тянулись мучительно, генеральный директор будто смотрел очень долгий фильм, который приходилось постоянно останавливать, чтобы скорректировать некоторые сцены. Жизнь абсолютно незнакомого ему человека раскрылась перед ним во всех подробностях, и он тонким пером вносил правки. Когда все было кончено, он отошел в сторону. Из носа хлынула кровь, давление серьезно поднялось, пульс стал опасным. Но хуже всего было другое: взгляд испытуемого
Осужденный лишь тихо мычал. Остатки сил Константин потратил на то, чтобы заглянуть в его мысли, но там его ждала лишь пустота.
Теперь в палату ворвались медики, они стали оказывать Константину помощь, утерли кровь, поднесли дыхательную маску, тут же поставили капельницу, а он был слишком слаб, чтобы отдавать распоряжения.
— Не получилось, — тяжело дыша сказал генеральный директор, — добейте его, а затем…, — он сделал глубокий вдох, переполз на раскрытые носилки, — сожгите тело.
В этот раз он быстро встал на ноги, отлежался в медблоке полтора часа под капельницей и уже готов был вернуться к работе, несмотря на назначения врачей. ОПЗМовец снова посмотрел на часы: дел полно, а еще нужно проверить конвой.
Он слез с кушетки, но неожиданно для себя вновь потерял равновесие, чуть не упав на пол. Медики помогли ему подняться.
— Нормально! Нормально. Отойдите, — он вывернулся из рук медбратьев, поправил галстук, — спасибо, — сняв пиджак с вешалки, он покинул медблок.
Он вернулся в свой кабинет как раз в момент смены караула, четверо гвардейцев при виде его повернулись и синхронно вскинули кулаки в приветствии. Генеральный директор ответил им тем же и сел в кресло. В висках все еще стучало, стоит признаться, он не до конца пришел в себя и не отказался бы полежать еще час- другой. Но едва ли мог себе такое позволить.
— Кто со мой завтра полетит? — обратился он к охране.
— Альфа- 10 и Альфа- 11, — ответил солдат.
— А вы…
— Не мы, господин. Охрану рейса назначил лично Два нуля.
— Хорошо, — кивнул Константин и потер глаза. Почему так тяжело?
«Тебе нужно переключиться», — вспомнил он слова Павла.
Нет времени. Нет возможности. Слишком многое нужно сделать.
Оставшийся день прошел как в тумане, он отправился на назначенные встречи, принимая людей в конференц- зале этажом ниже, чтобы сменить обстановку, кабинет стал на него давить. ОПЗМовец все никак не мог оправиться от тренировки, сознание все еще было накрыто тонкой пеленой. Поздним вечером Константин снова увиделся с Павлом, отдал ему необходимые распоряжения и передал дела. Вылет назначен на десять утра, это значит, что уже около восьми нужно будет выезжать из Куба в аэропорт. Именно с этого часа Павел станет генеральным директором до тех пор, пока Константин не вернется.
Попрощавшись с братом, Титов отправился к себе, надеясь как можно скорее заснуть. Он приложил ключ- карту к считывателю, открыл дверь и включил в квартире свет.
Генеральный директор не был единственным, кто жил прямо в Кубе, жилое пространство на специально выделенном для этого этаже с ним делили несколько министров и военачальников, но таких все же можно было бы пересчитать по пальцам двух рук, остальные предпочитали жилье в столице.
Квартира Константина была относительно скромной: небольшая прихожая с обувницей,
Пройдя мимо широкого кремового дивана, Титов завернул в спальню, остановив свой взгляд на кровати. Как никогда захотелось просто упасть на нее, не раздеваясь. И все же он не позволил себе такого, сняв костюм и устроив его на вешалке. Из того же шкафа- купе, куда отправился костюм, Титов вытащил черный махровый халат, надел его, запахнул, легко завязав пояс.
Прикрыл глаза. Выдохнул.
Выйдя из спальни, он проследовал в ванную комнату, щелкнул выключателем. Свет десятка вкрученных в потолок маленьких светильников сильно ударил в глаза, да так, что Титов выругался. Должно быть, все еще последствия тренировки. Он нащупал кран, открыл воду, умылся. Привыкнув к свету ОПЗМовец зашел в душевую кабину, включил поток с потолка и долго стоял под горячими струями, пока все пространство не заполонил пар. Вода жгла кожу, но Константин не обращал на это внимания, ему хотелось смыть всю тяжесть с себя.
Где- то вдалеке зазвонил телефон.
— Да чтоб тебя черти взяли…, — процедил сквозь зубы Константин, повернул краны, наскоро вытерся, накинул халат и пошел на звук.
Но прежде чем он успел снять трубку, звонок прекратился. ОПЗМовец нажал кнопку, чтобы перезвонить последнему абоненту.
— Титов! — рявкнул генеральный директор. На той стороне держали паузу. Должно быть, от неожиданности.
Он подождал еще несколько секунд.
— Говорите же, — уже более спокойно произнес ОПЗМовец.
— Группа сопровождения отобрана и готова, господин, — неуверенно произнес женский голос на другой стороне, — мы будем ждать вас у входа ровно в восемь ноль- ноль.
— Спасибо, — ответил директор, — моя охрана оповещена?
Снова пауза. Видимо, девушка уточняла вопрос.
— Да, все подготовлено согласно плану начальника охраны.
— Принял. Кстати, кто говорит?
Трубку тут же повесили.
Константин только пожал плечами, странная какая- то. Но не до вежливости ему было сейчас. Заперев дверь, он включил сигнализацию и лег в кровать, глаза закрылись тут же.
Утром, встав за полчаса, он наскоро умылся, выбрился, надел свежий костюм, на всякий случай проверив кевларовую подкладку, взял со стола чашку с чаем, сделал глоток. Он уже был готов, осталось только надеть туфли, но на часах оставалось еще десять минут. Пяти хватит, чтобы выпить чаю. Однако умиротворение генерального директора нарушил поток голосов в его голове, сначала тихий, едва уловимый, но с каждой секундой все более навязчивый. Появившиеся чужие мысли содержали вопросы по охране и сопровождению, переплетаясь с некоторыми вольностями, однако Титов безошибочно узнал своих гвардейцев.