Единое правление
Шрифт:
— Очевидно, я не думала так далеко вперед. — Я хмурюсь. И тут я вспоминаю, что хозяин квартиры живет на верхнем этаже. — Погоди, хозяин квартиры, у него же должны быть запасные ключи, верно? — Как раз в тот момент, когда мы собираемся развернуться и направиться обратно к лифту, дверь открывается, и внутри моей квартиры стоит, наверное, одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видела. У меня никогда не было соблазна сменить ориентацию, но, черт возьми, если кто-то и сможет меня убедить, то только она. Она высокая, стройная, загорелая. С такими скулами, на которые девушки тратят часы, нанося контуринг.
— Я удивлялась, сколько времени требуется людям, чтобы открыть дверь, — говорит она с ярко выраженным европейским акцентом. Когда ни Хелена, ни я ничего не отвечаем, она продолжает. — Ты Холли, верно? По описанию, которое дал мне отец, я смогла бы узнать тебя из многих рыжих. Но он не справился с задачей, описывая, насколько ты красива. — Она ослепительно улыбается мне.
Я прихожу в себя от шока.
— Кто ты? И что ты делаешь в моей квартире?
— Мама, это она? Тетя Холли здесь? — спрашивает детский голосок изнутри. Я смотрю на Хелену, которая пожимает плечами, но при этом настороженно оглядывает коридор, словно ожидая, что в любой момент оттуда выскочит бугимен.
— Прости, я не представилась. Меня зовут Анжелика Донателло. Кажется, ты встречалась с моим отцом в Италии несколько недель назад, а недавно я узнала, что твой муж, Тео, — мой брат. Я бы очень хотела его увидеть.
У Тео есть сестра? Помнится, он что-то вскользь упоминал во время обсуждения новости об отцовстве, которую ему только что сообщили. Что-то о племяннице, но то, что у него есть сестра, не пришло мне в голову. Ему трудно смириться с тем, что человек, вырастивший его, не был его биологическим отцом. Я не очень понимаю, как он справится с тем, что его разыскивает сестра. Но сейчас у меня есть цель — забыть обо всем с помощью текилы.
— Ха, ну, значит, нас двое. Когда найдешь, передай ему, чтобы не искал меня, — говорю я, проходя мимо нее в гостиную. — И еще, почему ты в моей квартире?
Я останавливаюсь, когда подхожу к маленькой девочке. Ей не может быть больше восьми лет.
— О, это ты. Здравствуй, меня зовут Изабелла. Но ты можешь называть меня Иззи. У меня никогда раньше не было тети, поэтому я очень рада, что теперь она у меня есть, — сбивчиво говорит девочка.
Я наклоняюсь, чтобы наши глаза были на одном уровне.
— Привет, Иззи. Меня зовут Холли. Я тоже никогда раньше не была тетей, но для меня большая честь быть твоей, — говорю я ей. Затем я выпрямляюсь и смотрю поверх ее головы на ее мать.
— Ах, верно. Да, я подглядывала. Я подумала, что, может, ты подскажешь, где я могу найти своего брата.
— Ну, здесь его нет. Хелена, я пойду приму душ и оденусь. — Сейчас я не могу общаться с людьми. Я просто хочу спрятаться. Я хочу начать день заново и вернуться к тому моменту, когда я была привязана к кровати и голова Ти была у меня между ног. Почему мне кажется, что я живу в бесконечном кошмаре? — Иззи, было приятно познакомиться с тобой, милая. Но, как видишь, мне нужно идти одеваться. — Я улыбаюсь девочке, пребывающей в блаженном неведении. Я бы с удовольствием позаимствовала хоть немного ее невинности, чтобы не знать об опасностях, таящихся за каждым углом.
Я направляюсь в ванную и запираю дверь. Все выглядит по-прежнему, но я чувствую, что она была здесь. Я чувствую себя некомфортно
Я открываю кран и сажусь на пол в душе, позволяя теплой воде омыть меня. В голове крутятся мысли, и я чертовски жалею, что не захватила с собой одну из тех бутылок текилы. Слезы не заставляют себя долго ждать.
— Почему? Почему это происходит? Что мне делать?
Мне просто нужно, чтобы кто-то сказал, что мне нужно делать. Где Ти? Ненавижу, что он так сильно мне нужен. Ненавижу, насколько зависимой я стала. И я ненавижу, что он может так легко бросить меня и уйти, подвергая себя опасности, когда я умоляла его не делать этого. Но больше всего я ненавижу то, что сейчас мне хочется, чтобы он был кем-то другим. Кем-то с обычной жизнью и обычной работой, где его конкуренты не носят автоматического оружия. Кем-то безопасным.
Тихий голосок в моей голове напоминает мне, что я влюбилась в него именно такого, какой он есть. Глубокая, скрытая часть меня жаждет его тьмы, приветствует ее. У меня просто не было времени понять и открыто признаться себе в этом. Что же я за человек такой, что сижу здесь и молюсь, чтобы он устроил ад тому, кто обстрелял наш дом, прямо сейчас? Чтобы он всадил пули в головы своих врагов. Нет, не его врагам. Нашим.
— Холли, ты там в порядке? — Хелена стучит в дверь.
— Да, я выйду через минуту, — отвечаю я. Я должна пойти и разобраться с последствиями появления дочери Донателло на моем пороге. Надо предупредить ее, что Тео сейчас не в том состоянии, чтобы устраивать какие-либо семейные встречи.
Более чем достаточно, чтобы напиться сегодня.
Глава седьмая
Тео
Ну, это заняло больше времени, чем я ожидал. У старика были яйца — это точно. Обычно я не трачу столько времени на то, чтобы сломать человека, но Бено был не просто случайным бандитом с улицы. Нет, он был Доном — как он пытался напомнить нам снова и снова в конце, — и я только что убил одного из пяти боссов Нью-Йорка. Джон-младший не успел стать Доном официально, так что по сути его убийство не считается. Спросите меня, жалею ли я об этом применении силы, и я отвечу, что ни капли. В моем списке еще двое. Но им придется подождать другого дня.
— Что ты собираешься делать с этим дерьмом с правом рождения? — спрашивает Нео.
По словам Бено, поскольку я Донателло по крови, я следующий в очереди на его трон. Как будто я хочу захватить еще одну гребаную семью. Я — Валентино, это то, что я знаю. У меня нет ни желания, ни планов переезжать в гребаную Италию и брать власть над этой гребаной страной. Донателло мог просто убить своего младшего босса — по крайней мере, такова официальная версия, которую мы согласовали, чтобы сохранить все в тайне и обеспечить защиту моей жены. Это его проблема, кто будет его наследником, и это, бл*дь, точно буду не я. Бено утверждает, что двое других хотели устранить меня из-за власти, которую я мог бы иметь над ними, учитывая мое право первородства. Они все, бл*дь, боятся этого ублюдка.