Единственная для Барса

Углицкая Алина

Лика инстинктивно закрыла глаза и выгнулась навстречу Кириллу, желая слиться с ним в одно целое.

Все это она уже сотни раз проигрывала в своих мечтах, когда представляла себя и его, вдвоем, наедине.

Но реальность превзошла самые смелые фантазии. Тело, измученное желанием, откликнулось на близость мужчины так, что уже никакая сила не смогла бы остановить.

Задыхаясь от страсти, она обхватила Кирилла руками, запустила пальцы в его волосы. В этот момент ей было плевать на ворс ковра, царапающий нежную кожу. На

душный воздух, доносивший в окно запахи тропической ночи. На пение цикад и шум автострады…

Все, что сейчас имело значение – это Кирилл. Его губы. Его руки. Его дыхание.

Оторвавшись от ее губ, он словно в полубреду начал срывать халат с ее плеч и покрывать поцелуями каждый сантиметр обнажившейся кожи. Сначала шею, потом ключицы. Его губы постепенно спускались все ниже, прокладывая огненную дорожку, пока не накрыли один сосок.

Лика, не выдержав, застонала. Ее голова безвольно откинулась назад, тело выгнулось навстречу ласке.

Кирилл немного сжал зубы. Прикусил твердый комочек, поиграл с ним языком.

Девушка завозилась под ним, тихонько постанывая, инстинктивно раздвинула ноги. И он тут же воспользовался немым приглашением. Его твердая плоть уперлась в ее промежность. Теперь между ними была лишь тонкая ткань.

Неожиданно он ее отпустил. Прервал поцелуй и тут же откатился в сторону, тяжело дыша и цедя сквозь зубы ругательства.

Издав разочарованный стон, Лика приоткрыла глаза.

Кирилл лежал рядом, приподнявшись на локте, и внимательно смотрел на нее. Он вглядывался ей в лицо так пристально, словно хотел запомнить.

Лика сглотнула. Она легла спать в его халате, не захотела снимать. Ей казалось, что запах, идущий от ткани, ее успокаивает. И вот теперь усилиями Кирилла этот халат был в беспорядке. Полы разошлись, с трудом удерживаемые пояском, грудь и одно плечо обнажились.

– Кир?.. – дрожащими руками она прикрыла грудь.

– Ш-ш-ш… – он прижал палец к ее губам. – Это твой первый раз?

Лика молча кивнула, заливаясь краской смущения. Ей было стыдно. Девственница в двадцать пять…

– Почему не сказала?

– Я… – черт, хороший вопрос! И как она должна была это сказать? «Извини, дорогой, я старая дева»…?

– Я мог сделать тебе очень больно, – Кирилл покачал головой. – О таких вещах нужно предупреждать.

Она попыталась отвернуться, но он не дал. Поймал ее лицо в плен своих рук и на полном серьезе шепнул:

– Мы все сделаем правильно.

Его пальцы скользнули по ее шее вниз, туда, где сходились полы халата. Секундная заминка – и Лика почувствовала прохладу. Халат оказался отброшен в сторону, как ненужная тряпка.

Еще секунда – и сама Лика взлетела вверх, подхваченная мужскими руками.

– Кир! – с ее губ сорвался испуганный вскрик.

– Все хорошо, малышка, все хорошо… Не нужно меня бояться…

Он шептал эти слова, как заклинание, когда укладывал ее на кровать. И когда освобождал от

трусиков – единственного, что оставалось на ней. И когда осыпал ее грудь миллионом поцелуев, коротких и жгучих, будто укусы. И когда его горячие ладони, чуть дрожа, скользили по ее телу, изучая и лаская одновременно.

Его пальцы – сильные и нежные – добирались до самых укромных уголков ее тела. И Лика выгибалась навстречу им, судорожно вздыхала и вскрикивала, когда они касались самых заветных точек. Он дарил ей ощущения, о существовании которых она прежде не подозревала. Острые, чувственные, его ласки обжигали огнем, туманили разум, пробуждали в ней самые низменные инстинкты, те самые, о которых она не хотела знать.

В полумраке комнаты Лика почти ничего не видела. Только ощущала рядом с собой присутствие большого, сильного тела.

Нет, не так.

Она ощущала присутствие большого и сильного самца. Его запах, его дыхание. И эти торопливые слова, которые он бормотал таким тоном, точно хотел убедить сам себя.

Но ей было уже все равно. В этот момент она сама была самкой, желающей лишь одного – чтобы он снова был сверху. Чтобы он был внутри. Она хотела чувствовать жар и тяжесть мужского тела, и то, как он будет двигаться в ней. Ее звериная суть, спавшая столько лет, начала пробуждаться.

Не удержавшись, она обхватила Кирилла за плечи, краем мысли изумляясь ощущению, как плавно под гладкой кожей перекатываются твердые мышцы. Потянула на себя. И Кирилл поддался на провокацию. Просто потому, что у него самого уже не было сил сопротивляться своим желаниям.

Слишком долго он этого ждал. Слишком много об этом думал.

Он снова накрыл ее своим телом. Нетерпеливым движением бедер заставил раздвинуть ноги. И Лика почувствовала, как горячий и твердый член ткнулся в ее складки. Она была такой мокрой, так хотела его, что сама подалась вперед, позволяя ему войти.

Почувствовав незначительную преграду, Стромов остановился. Она оказалась гораздо эже, чем он себе представлял.

Девушка под ним недовольно захныкала. Ее волосы разметались по подушке, глаза блестели. Стромов увидел в них тот же темный огонь, который пугал его в собственном взгляде. Это был внутренний Зверь, пробудившийся, требующий свободы – Зверь, о котором Лика пока не знала. Но скоро ей придется столкнуться с ним.

Нагнувшись, он тихо пробормотал:

– Будет немного больно, – и прикусил мочку уха, одновременно входя до конца одним уверенным, мощным движением.

От неожиданной боли Лика резко выдохнула и зашипела. Ее ногти впились в плечи мужчины, оставляя глубокие лунки. Но он будто ничего не заметил, только усилил нажим, буквально вдавливая ее в кровать.

– Вот так, моя девочка, – словно в полусне услышала девушка хриплый шепот, – вот так… больно уже не будет…

Он начал двигаться в ней. Медленно, неторопливо. Но каждый раз входя до конца.