Единственная для Барса

Углицкая Алина

Стромов предупреждающе сузил глаза, но Лика не обратила внимания. Она распалялась все больше и больше, желая выплеснуть на него свое отчаяние и обиду. Ее голос уже срывался на крик, и неизвестно, что случилось бы дальше, но тут Кир заставил ее замолчать самым проверенным способом. Он просто сделал шаг ей навстречу, сгреб в охапку и заткнул ее рот поцелуем.

Лика на секунду оторопела. Ее губы невольно раскрылись под натиском его языка.

Этот поцелуй был похож на штурм крепости. Такой же наглый, самоуверенный и беспринципный,

как и сам Стромов. И Лика поняла, что ее тело снова ее предало.

Какое-то время она еще трепыхалась в медвежьих объятиях, пыталась бить по плечам, мычала, пиналась… Но вскоре с глухим стоном обмякла в его руках. Словно сквозь вату до нее донеслись шутливые возгласы и хлопки. Мужчины на стоянке аплодировали собрату, сумевшему подчинить крикливую дамочку.

Спустя пару минут, когда зеваки уже утратили интерес и вернулись к своим делам, Кирилл отпустил девушку. Просто убрал руки, сжимавшие ее талию железным кольцом.

От неожиданности Лика едва не упала.

Задыхающаяся, с пылающими щеками, с разметавшимися волосами, она поднесла руку к припухшим губам. Губы горели, требуя продолжить поцелуй. Тело хотело вновь оказаться прижатым к мужскому телу, ощущать его твердость и силу.

Трусики были мокрыми, хоть выжимай. Лика чувствовала, как по бедрам стекает теплая влага. Видела, как Кирилл с опасным прищуром втянул в себя воздух.

Он знал, что она хочет его несмотря ни на что. Она прочитала это в его глазах.

– Садись, – почти беззвучно приказал он.

И она, ругая себя за слабость, забралась в салон.

Глава 24

– Больше не делай этого, – предупредил Кир, когда они выехали со стоянки.

Лика сглотнула.

– Не делать… чего?

– Не провоцируй меня, девочка. Не буди Зверя. Иначе даже коктейль Мещерского не поможет.

Она поджала губы.

– Разве ты не сам заставил меня надеть…

– Я не об этом, – оборвал он ее. – Я о твоей выходке на стоянке. Если ты хочешь поспорить со мной – делай это наедине. Но не вздумай подвергать мой авторитет сомнению при свидетелях. Это весьма чревато. Я едва сдержался, чтобы не…

Он резко замолк, и Лика увидела, как его руки с силой сжали руль.

– Ты хотел ударить меня? – прошептала девушка не веря своим ушам. Она по-своему поняла эту заминку.

– Что? – он изумленно нахмурился. – Нет! Как тебе вообще могло такое прийти в голову?! Ты так ничего и не поняла? Я едва не трахнул тебя прямо там, на капоте, на глазах у толпы! Зверь, сидящий внутри меня, требовал, чтобы я показал превосходство над своей самкой. Самкой, которая брыкается, как необъезженная кобылка!

– Извини…

Лика стиснула колени, но было уже поздно.

Картина, возникшая в ее воображении после слов Кира, не желала исчезать. И секс в машине уже не казался таким уж вульгарным, когда все тело пылало от возбуждения.

Кирилл шумно вдохнул.

– Ты сводишь меня с ума, – услышала Лика его бормотание. – Боюсь, все

сложнее, чем я надеялся.

Он резко свернул с дороги в незнакомый проулок.

– Куда мы? – Лика приникла к окну.

– Увидишь.

Через двадцать минут Гелендваген оказался за чертой города, на дороге, ведущей к побережью. Когда под колесами зашуршал мелкий песок, а воздух наполнил соленый аромат моря и крики чаек, Кир заглушил двигатель. С правой стороны от машины расстилался пологий берег, усыпанный сероватым песком. Он спускался к самой воде, необыкновенно чистой, которая в этот час казалась лазурной.

– Помнишь, в нашу первую встречу ты сказала, что хотела пойти на пляж? – Стромов повернулся к Лике и внимательно взглянул на нее. – Мы на пляже. Предлагаю слегка окунуться.

Не дожидаясь ее ответа, он вышел из машины и твердым шагом направился к кромке воды, по пути срывая с себя рубашку и расстегивая брюки.

Девушка осталась сидеть в салоне, стиснув зубами ребро ладони. Ее сердце стучало так, что этот грохот отдавался в ушах, а перед глазами стояло гибкое, тренированное тело Кирилла. Его стальные мышцы, играющие под гладкой кожей, загадочная татуировка на правом плече, поджарые ягодицы…

Она видела, как он скинул одежду и оставил ее валяться кучкой тряпья. А потом вошел в воду по пояс и бесшумно нырнул.

Затаив дыхание, Лика отсчитывала секунды и до рези в глазах вглядывалась в сверкающую на солнце морскую гладь. Но ни через сорок секунд, ни через минуту темноволосая голова Стромова не вынырнула на поверхность.

Охваченная дурным предчувствием, девушка выскочила из машины. Остановилась, не зная, что делать дальше. Ее вдруг сковала странная неуверенность.

Но уже в следующий миг она бежала к воде, выкрикивая имя Кирилла.

Лика заметалась по берегу, не решаясь войти в прохладную воду.

Господи, сколько прошло с момента нырка? Две минуты? Четыре?

Она сбилась со счета.

На пустынном пляже не было никого, кто мог бы помочь. А Кир все не возвращался. И Лику пронзила страшная мысль: что, если ему стало плохо? Что, если сейчас, пока она его здесь зовет, он камнем идет на дно?

В какой-то момент ей показалось, что метрах в ста среди волн мелькнула темная точка.

Мелькнула – и снова ушла под воду.

Это был Кир!

Лика ни секунды не сомневалась, что это он – и ему нужна помощь. Она вбежала в воду и продолжала двигаться вперед, преодолевая сопротивление волн, пока вода не стала доходить до груди. Плавать Лика почти не умела, так, барахталась по-детски. Но сейчас она словно забыла об этом.

Где-то на задворках сознания сигналило отчаянное предупреждение: не вздумай лезть на глубину! Ты никого не спасешь, только сама утонешь.

Игнорируя этот сигнал, девушка все больше отдалялась от берега, ноги уже еле касались дна. Ее тревожный зов разносился над морем, но ответом ему были лишь крики чаек и шум прибоя.