Единственная для Барса
Шрифт:
– Стромов, ты просто скотина! – произнесла девушка дрожащим голосом и нервным жестом стерла со щек следы своей слабости. – Я…
Лика хотела сказать «…ненавижу тебя», но вовремя осеклась. Что-то не позволило ей бросить эти слова в лицо мужчины, чьего ребенка она теперь носит.
Стромов опустил голову.
– Знаю, что я подлец, – глухо вырвалось у него. – И ты вправе ненавидеть меня. Я сам ненавижу себя за то, что пытался сделать. Но если ты дашь мне еще один шанс…
Он
Их взгляды на секунду встретились, и Лика задрожала от той взрывной смеси, что горела в его глазах – настоящих глазах вера, не прикрытых дурацкими линзами.
– Если ты дашь мне еще один шанс, – заговорил он уже с большей уверенностью, и с каждым словом эта уверенность крепла, – я клянусь, что никогда не обижу тебя. Ты мой воздух, я задохнусь без тебя.
Нет, он не просил. В его тоне не было и намека на унижение. Он просто предлагал себя таким, каков есть, со всеми демонами, которые поедали его изнутри.
Впервые за всю свою жизнь Кирилл обнажил душу. И теперь ждал ответ.
Лика прикрыла глаза, пытаясь сохранить остатки гордости. Она хотела поверить его словам. Но разве можно простить предательство, разве можно поверить тому, кто нанес удар в спину?
И сердце ответило – можно.
Кто не может простить, тот не любит. А она любила его и, возможно, сильнее, чем он заслуживал.
– Я… – ее голос дрогнул, – я сделала тест…
По лицу Стромова промелькнула тихая радость.
– Да, я знаю.
– Ты видел? – она застыла, вглядываясь в его лицо.
– Что я стану отцом? Да, я видел.
Она видела, как он поднялся и шагнул к ней, полностью сокращая те жалкие полметра, что еще оставались между ними. Но не успела остановить. Только вздрогнула, когда его руки обхватили ее и крепко прижали к горячему телу. Дернулась, будто пугливая лань, но куда там! Кирилл заставил ее посмотреть на него, прямо в глаза. А потом, без предупреждения, опустил голову, и его теплый рот завладел ее губами.
Это произошло так стремительно, что девушка в первый момент растерялась. Ее тело обмякло в мужских руках под натиском поцелуя, губы невольно приоткрылись, впуская бархатистый язык, и снова, как это уже было сотни раз до этого, все мысли вылетели из головы, оставив в ей блаженную пустоту. Все страхи и сомнения перестали существовать, словно все, что ей было нужно – это чтобы он сам все решил за нее.
– Я могу принять это за добрый знак? – выдохнул Кирилл в ее приоткрытые губы. – Ты простила меня?
Он держал ее крепко, не давая вертеть головой. Так что Лике ничего не осталось, как только заметить:
– Одного стояния на коленях слишком мало, чтобы я простила тебя. Но знаешь, мне очень
За ее спиной палуба взорвалась громким смехом. Слова девушки разрядили напряжение, которое все это время витало в воздухе. Веры начали отпускать плоские шуточки, неуклюже подбадривать собрата, советовать ему, как поступить. Казалось, их забавляло и смешило происходящее, но при этом они смеялись не над Кириллом – наоборот, в их неумелых подколках не было и тени насмешки.
Но пристальный взгляд, непрестанно сверливший затылок, заставил Кирилла оставить шпильку девушки без ответа и оглянуться.
Небрежно прислонившись к борту яхты, Андрулеску смотрел на них, и в его пристальном взгляде не было и тени угрозы. Напротив, в его глазах Кирилл с удивлением отметил удовлетворение и даже довольство. Мастер Химнесса был доволен происходящим, словно они, сами того не желая, исполнили его волю.
Невольно нахмурившись, Стромов прижал Лику к себе. Заслонил спиной, закрывая от этого взгляда.
– Кир? – она удивленно покрутила головой, только сейчас осознавая происходящее. – Где это мы? Что это за место?
– Яхта твоего отца.
Лика заметно напряглась. Эти три слова лишили ее хрупкого ощущения безопасности, которое давали объятия Кира.
– И как мы сюда попали?
– Это долгая история, – пробормотал он, зарываясь лицом в ее волосы. – Но уже все позади.
– Не совсем.
Девушка вздрогнула, услышав этот голос. Вытянулась в струну и напряженно застыла в руках Кирилла.
Даже не оглядываясь, она поняла, что Андрулеску отлепился от борта и направляется к ним. Его тяжелая поступь заставила смолкнуть все крики. И в этой давящей тишине Лика не выдержала – судорожно вздохнула и крепко зажмурилась.
Шаги замерли у нее за спиной.
Лика нервно закусила губу. До боли, чтобы взять себя в руки.
Там, позади, стоял человек, который косвенно был виноват в смерти ее матери.
Человек, который отказался от нее, выбросил из своей жизни, как ненужный хлам.
И если мотивы Кирилла она еще могла скрепя сердце понять и простить, потому что любила, то его…
Сердце замерло, когда Андрулеску заговорил. Его голос был низким, раскатистым, похожим на рык крупного хищника. А слова ледяными глыбами падали в пустоту:
– Анжелика… Жаль, что ты проигнорировала все мои приглашения. Мы могли бы избежать многих недоразумений. Но раз уж ты здесь… – Антуан на секунду запнулся. Не от волнения, нет, просто искал правильные слова, которые не прозвучали бы, как приказ. Ведь он давным-давно разучился о чем-то просить. Особенно женщин. – Ты не уйдешь, не выслушав меня.