Единственная для Барса
Шрифт:
– Да, повторяй себе это почаще, может, однажды поверишь. И что, – Кирилл огляделся, – вы все счастливы теперь? Довольны тем, что имеете?
Он пытливо вглядывался в лица парней, сам не зная, что хочет в них найти. Но все они мрачно молчали. Каждый думал о том, что, возможно, это его отец в ту роковую ночь стал невольным убийцей.
Лика, метнув на отца предупреждающий взгляд, подошла к Кириллу и положила руку ему на плечо. Чуть сжала пальцы, ощущая, как его трясет изнутри. Это пожатие заставило Кира посмотреть на нее, и в его глазах она увидела старую рану, которая все еще не зажила. Да и вряд ли
Слишком больно терять родных. Слишком бессмысленной бывает жестокость. А смерть ничем нельзя оправдать. Даже всеми благими намерениями.
Подняв руку, она осторожно отвела с его лица прядь волос, под которой скрывался шрам.
Кир поймал ее руку. Покачал головой – не надо.
– Это единственное, что осталось на память, – прошептал он, на секунду прижимая ее ладонь к своим губам. – Павел Мещерский спас меня из огня.
– Да, чертов старик не стал дожидаться морскую пехоту, которую отправили для усмирения бунта, – проворчал Антуан, наблюдая за ними. – Просто украл лодку со станции. Обычную, с веслами. На таких опасно заплывать далеко, но он все же рискнул отправиться к Тайре и, как потом выяснилось, ему повезло. Его подобрал патрульный катер. Только я все не мог понять, почему он удрал не сам, а еще и тебя прихватил. Зачем ему нужно было так рисковать ради мальчишки-вера? Но теперь все понятно. Он, видимо, знал, что ты не такой, как все. Еще до прикрытия лаборатории Мещерский работал над препаратом, способным подавлять наши инстинкты. Тогда полным ходом шли эксперименты с биотрансформацией, и этот препарат должен был ее контролировать. Но когда финансирование прекратили, он не оставил своих исследований. Просто сбежал с тобой, чтобы продолжить на материке. И, как я понимаю, у него получилось?
– Ты должен бы знать, – Кирилл бросил на него пронзительный взгляд.
– Как видишь, и я иногда ошибаюсь. Ты ведь уже встречался с Каховским? – Антуан дождался утвердительного кивка. – Так вот, у него та же проблема. Только в отличие от тебя, у него нет волшебной пилюли, помогающей контролировать оборот. При мне Мещерский создал особую смесь для инъекций, но она действует только двенадцать часов и постепенно вызывает зависимость. Без нее становится невозможно сдерживать Зверя. А та, что есть у тебя?
Кирилл опасно прищурился.
– Это тебя не касается.
– Неужели? – Андрулеску кивнул, и несколько парней незаметно выросли за спиной Лики и Стромова. – А у меня другое мнение на сей счет. Ты ведь давал эту смесь Анжелике? Зачем? Что в этом препарате особенного?
Лика незаметно придвинулась к Киру, желая почувствовать его уверенность и тепло, прислонилась спиной к его груди, нащупала большие ладони мужчины и положила себе на живот, накрыв сверху своими руками. Он ответил ей тихим пожатием. Сейчас, когда им в затылок дышало с пяток тренированных веров, а еще четверо окружили слева и справа, чувствовать себя в безопасности было смешно.
Но Лика откуда-то знала: все это блеф, в этом месте ей ничего не грозит. Никто из этих парней не тронет ее и пальцем.
Ее, но не Кирилла.
– Этот препарат – панацея от всех проблем, – произнесла она прежде, чем Кирилл успел ей помешать. – Он единственная надежда для ваших детей и вас когда-либо вырваться из резерваций.
– Весьма необдуманное заявление, –
– Это правда. Этот препарат подавляет инстинкты, восстанавливает ясность мышления, помогает сдерживать эмоции. Если принимать его регулярно, то можно жить обычной человеческой жизнью и не выделяться.
– Как твой дружок? – Антуан бросил выразительный взгляд на Кирилла.
Тот скрипнул зубами.
– Почти, – подтвердила Лика. – Я уверена, его можно производить в нужных масштабах. К тому же он уже доказал свою безопасность. Есть только один нюанс.
– Какой?
– Кирилл отказался мне дать формулу препарата.
– У него ее и нет, – раздался со стороны спокойный голос.
Толпа расступилась, пропуская Бориса, который все это время стоял незамеченный. Выясняя личные неприязни, все просто забыли о нем.
Но теперь все взоры устремились к нему.
– Формула принадлежит мне, – произнес он, твердо глядя в глаза Кириллу. – Прости, брат, но так будет лучше для всех. Мой отец всегда чувствовал себя виноватым за то, что сумел вывести новую расу, но эту расу держат в клетке, как диких зверей. Он учил меня, что ты такой же человек, как и я, просто тебе нужно немного больше заботы.
– Но они, – Кирилл махнул рукой в сторону команды и их предводителя, – они действительно хуже диких зверей! Посмотри! Они же в любой момент готовы разорвать любого, кто встанет у них на пути!
– Это у них как раз от людей, – по губам Бориса скользнула усмешка. – Я провел с ними больше недели. Был в резервации. Видел детей, подростков. Они не заслужили быть подопытными крысами. Я бы не хотел, чтобы мой ребенок жил отрезанным от всего мира, как в клетке. А ты?
Лика невольно выдохнула, сильнее прижала ладони Кирилла к своему животу.
Ей вдруг пришла на ум комната с сотней экранов, через которые сотрудники научной лаборатории на Тайре следили за каждым шагом семейства Каховских. И не рожденный ребенок Евы, которого уже подключили к аппарату слежения.
Что будет, когда этот невинный малыш появится на свет? И не ждет ли подобная пытка ее саму?
За ее спиной Кирилл вздрогнул, как от удара. Слова Бориса задели его за живое. Сжав челюсти так, что на скулах выступили желваки, он нехотя процедил:
– Делай, как знаешь. Мы с Ликой не будем участвовать в этом.
– Нет! – Теплая ладошка девушки закрыла ему рот. – Не нужно бросаться словами, о которых потом пожалеешь. Мы должны это сделать вместе. Если не ради них, – Лика кивнула на веров, – то ради нас. Ради нашего малыша.
– Да, – протянул Андрулеску, задумчиво сузив глаза, – судовой врач сказал, что срок еще слишком мал, чтобы можно было делать какие-то выводы. Но анализ крови беременность подтвердил.
– Это что-то меняет? – Кирилл метнул в его сторону настороженный взгляд.
– Да. Меняет. Я передумал тебя убивать. Не могу же я оставить своего будущего внука без отца? – по лицу Мастера невозможно было прочитать, то ли это он так неумело шутит, то ли всерьез говорит то, что думает.
– Ты в любом случае не стал бы его убивать. – Лика поймала взгляд отца, и, пока они сражались в «гляделки», добавила: – Я знаю про акции Химнесса, которые Кир переписал на меня. Так что теперь я фактически владелица острова, а вы все живете на моей земле. Так?