Единственная на всю планету. Трилогия
Шрифт:
– Ты имеешь в виду его детей? Все нормально. С ними все равно придется знакомиться, а может быть, и учиться. Вот завтра и начнем. Если не понравятся, отвадить их от нашего дома будет несложно.
Поговорив с отцом, Оля посмотрела на часы и пошла в комнату Нора.
– Ты еще не устал сидеть за учебниками? – спросила она. – Уже восьмой час.
– Говори тише, – попросил он, показав рукой на уснувших на столе Машку и Уголька.
Разобрать, где чьи лапы и хвосты в этом меховом клубке можно было только из-за черного окраса котенка.
– Да я и так говорю почти шепотом, – сказала
– Я что-то по этому поводу слышал, – задумался Нор. – Кажется, кто-то из магов говорил, что можно быстро возвращать ушам нормальную чувствительность.
– Приезжал сосед, – сказала Ольга. – Машина у него – зверь! Завтра приедет к нам с семьей к десяти, а потом, как мы и планируем, отправимся на реку, только вместе с его отпрысками.
– Еще час для занятий пропадает, – констатировал Нор.
– Полчаса. Туда нас подбросят машиной. А тебе еще из-за их прихода перепадет пара пирожков с черникой.
– Мы же их доели с дедом Николаем.
– Те доели, новые завтра утром испеку. Праздничный стол накрывать не будем, но чем-то угощать все равно нужно. Заварим чай и поставим пирожки. Слушай, Нор, у меня почему-то ничего не получается с подслушиванием. Постарайся вспомнить все, что ты об этом слышал. Тебе это будет гораздо проще сделать, чем мне. А когда поедем в Алейск, надо будет посмотреть в магазине все, что есть по физиологии человека. Хорошо бы купить вузовский учебник. Не купим в городе, придется заказывать через Интернет. Без этого мы все равно не обойдемся.
– Оль...
– Что? – обернулась собравшаяся уходить девушка.
– Погладь меня по голове, – попросил Нор. – Помнишь, как я ревел на этой кровати, а ты меня обняла и гладила?
– Я с тобой тогда не обнималась, – запротестовала девушка. – Просто ты был такой одинокий и несчастный, что я не могла...
– Когда ты ко мне прижалась головой и водила по волосам ладонями, мне сразу вспомнилась мама. Она почти точно так же меня утешала, когда я не мог удержаться и плакал. И еще говорила, что мальчику с моим именем плакать не пристало. Сколько лет прошло, но твои ладони оживляют мою память. И на сердце сразу становится и горько, и хорошо. Не бойся, я не стану тебя целовать, просто хочу почувствовать женскую ласку и тепло.
– А что означает твое имя? – спросила Оля, садясь на кровать.
– Нор значит отважный, – пояснил парень, садясь рядом с ней. – Этим именем часто называют княжичей. Можно положить голову тебе на колени? А теперь можешь меня гладить. Можешь даже почесать, это тоже приятно.
– Извини, но я тебя чесать не буду, – сказала Ольга. – И гладить не буду. Убери голову, я встану. Не могу я, Нор! Я тебя люблю, и твоя близость бросает меня в дрожь и рождает желание. Что толку сбивать это магией, если я потом полночи не могу уснуть или просыпаюсь с горящими щеками! У меня был разговор с отцом, так он выразился по этому поводу, что будь мы в выпускном классе, куда ни шло, а сейчас еще слишком рано, поэтому нужно терпеть. А для этого надо занять себя делом и отставить объятия и поцелуи. Из этого разговора я поняла, что через год он уже не будет возражать, если мы... Ну ты понял.
– Ладно, – вздохнул парень. – Ведь что такое год? Так, ерунда. А станет невмоготу, сбегаю к Верке. Сколько тут ходить, ерунда.
– Ах ты! Повтори еще раз, что сказал!
– Ну, Оль, ты что, шуток не понимаешь?
– В этом не понимаю и понимать не хочу! Есть вещи, которыми шутить нельзя! Это тебе шутки, а мне твои слова царапают сердце. Не ходи за мной, не хочу тебя сейчас видеть!
– Пошутил, дурак! – сказал Нор поднявшей голову Машке. – Спи давай, не будет больше шума.
Когда он утром зашел на кухню, Оля уже возилась с тестом.
– Прости дурака! – сказал он, обняв сзади дернувшуюся девушку. – Никогда больше ты от меня ничего такого не услышишь. А чтобы простила совсем, подскажу, почему не получалась передача мыслей. По подслушиванию ничего не вспомнилось, а по этому кое-что нашел.
– И что же ты нашел? – спросила она. – Отпусти, а то перепачкаю в муке.
– Ты все делала правильно, – сказал Нор, отпуская Олю. – Только нужно было одновременно активировать височные области мозга.
– Слуховой центр?
– Наверное. Там ведь не только он.
– Что, вспомнил еще один разговор? Интересно, почему это ты вдруг покраснел?
– Помнишь, я тебе рассказывал, что магов укорачивают на голову, если они...
– Я еще склерозом не страдаю, – прервала она его. – И прекрасно помню то, что мне рассказали на днях.
– Но есть и исключения. Если маг договорится и кому-нибудь заплатит, то это уже не будет считаться преступлением. Изредка это используют слепые. Не всякую слепоту можно вылечить, а ненадолго связать зрение маг может и у двух обычных людей. Но чаще такое используют старики.
– А при чем здесь старость? – не поняла Оля.
– Передать от человека человеку можно не только зрение и слух, – смущенно сказал Нор. – Можно связать вообще все чувства, в том числе и то, что люди испытывают, когда любят. И если ты сам из-за возраста на такое уже не способен, то можно заплатить деньги... Это высшая магия и она доступна не всем. Фактически ты сливаешься с телом другого человека, а он твоего присутствия не замечает.
– Извращенцы! – высказалась девушка. – Слепые это понятно, но все остальное... Жаль, что у тебя было так мало сил. Нам бы все эти знания не помешали.
– Дело не только в силах. Даже будь у меня их больше, знал бы я столько же. Чтобы изучить высшую магию, нужно потратить лет тридцать и учиться не дома, а в... университете. Самое похожее по смыслу слово, хотя не совсем совпадает. А наследников туда не посылают. Мое дело было – учиться править и со временем заменить отца, поэтому мне светило только домашнее образование. Будь я вторым сыном, тогда могли послать.
– Так что насчет разговора? Я так и не поняла...
– Помнишь зимой, когда мне было десять лет, в нашем замке остановились переночевать два старых мага? Один из них был так стар, что я до него таких дряхлых людей не видел. Я случайно подслушал их разговор, когда они возвращались из трапезной, а я сидел в одной из ниш малой галереи. Вспомнила?