Единственная
Шрифт:
Как указал Чарлз, это мог сделать и сообщник Николаса. Тот, о котором они еще не знали.
Кстати, нужно справиться у кухарки и миссис Фиггс, не пропадали ли из дома продукты, – слишком хорошо она знала, как легко передвигаться по большому дому ночами, не привлекая ничьего внимания.
Она так замечталась, что не заметила, когда мужчины отложили салфетки и встали. Пришлось тоже подняться, нацепить на лицо улыбку и протянуть Чарлзу руку.
– Спасибо, что проводил меня домой.
– А я думал, ты хотела поехать
Она молча уставилась на него. Откуда он знал, черт возьми? Улыбаясь еще шире, – она была совершенно уверена, что сейчас он читает ее мысли, – он продолжал:
– Я отвезу тебя.
Его тон едва заметно изменился. Достаточно, чтобы она уловила предупреждение.
– Не стоит ездить в город одной.
Он не только догадался, куда она собралась, но и зачем. Николас откашлялся.
– Спасибо, Лостуител, теперь, когда Пенелопа живет здесь, признаюсь, что буду счастлив, если она станет выезжать в вашей компании.
Она обернулась к Николасу. Он, кажется, спятил?! В конце концов, она не его подопечная, и нечего проявлять столь трогательную заботу!
Она тяжело вздохнула.
Чарлз ущипнул ее за руку. Больно.
Пенни яростно развернулась к нему. Но он вежливо кивал Николасу:
– Вы совершенно правы. Мы вернемся задолго до ужина.
– Прекрасно! Прекрасно! Я должен заняться счетами. Прошу меня извинить.
И Николас с коротким поклоном удалился. Пенни, едва дождавшись его ухода, немедленно подступила к Чарлзу.
– Не время спорить, – отрезал он, – бери плащ и давай выбираться отсюда.
Раньше ей вполне удавалось сдерживать чувства, неизменно им вызываемые, но теперь… похоже, вчерашний вечер значительно ослабил эти ее способности и силу воли.
К тому времени, как она поднялась наверх за плащом, а потом, гордо задрав нос, спустилась в вестибюль, где уже ждал Чарлз, терпение ее подходило к концу. Она так и кипела, но он, словно ничего не замечая, спокойно накинул плащ ей на плечи и почтительно проводил на крыльцо.
– Во имя ада и присных его, что ты ему наболтал? Вместо размеренно произнесенных слов из горла вырвался приглушенный визг.
Чарлз уставился на нее снисходительно, словно на капризного ребенка, и хотя прекрасно знал, почему она так рассержена, очевидно, был твердо уверен в своей правоте.
– Достаточно, чтобы завоевать его доверие.
– Что?!
– Ну… я объяснил, что между нами возникло своего рода… понимание, хоть и недавнее, но быстро развивающееся, тем более что корни его находятся в весьма отдаленном прошлом.
Пенни оцепенела от негодования. Смотрела на него, растерянная и ошеломленная.
– Ты не сказал ему?
– Что именно?
Сдержанность его тона, выражение глаз… все предупреждало ее, что лучше об этом не спрашивать. Как она могла подумать, что он проронил хотя бы одно слово о прошлом? Она-то
Она сама не знала, как умудрилась обрести голос:
– Сегодня вечеринка у леди Трескаутик. Он тоже приглашен. Что, если упомянет о «понимании» между нами?
Чарлз покачал головой, поймал ее руку и притянул к себе.
– Я заверил его, что это тайна. И что даже наши семьи еще ничего не слышали.
– И он тебе поверил?
– А что тут такого странного? – пожал плечами Чарлз. – Я недавно вернулся с войны, чтобы принять титул и связанные с ним обязанности. И вполне сознаю, что должен жениться, но не имею времени толкаться на брачном рынке, тем более что терпеть не могу дурочек с соломой вместо мозгов. Тут появляешься ты, леди моего круга, которую я знаю с детства. И ты до сих пор не замужем. Идеально!
А вот это ей не понравилось. Ни на йоту!
Пенни тремя широкими шагами обогнала Чарлза и повернулась лицом к нему, вынудив остановиться. Наконец-то она могла взглянуть ему в глаза.
Но не прочла в них ничего. Он просто наблюдал за ней.
– Чарлз…
Как объяснить ему… как остеречь… чтобы не воображал… Он вскинул брови. Они стояли почти нос к носу, и он вдруг наклонил голову и легко коснулся губами губ.
– Фауи, – выдохнул он. – Помнишь?
Пенни закрыла глаза и мысленно выругалась, когда знакомый жар прокатился по спине. Но тут же очнулась, когда ее бесцеремонно потащили к выходу.
– Идем же!
Пенни раздраженно зашипела. Похоже, не так-то легко справиться с ним, и изменить она ничего не в силах.
Коляска Гренвилла, запряженная парой вороных, уже ждала у конюшни. Чарлз усадил ее и сам сел рядом. Пришлось схватиться за поручень, когда сиденье прогнулось под его весом, но Пенни немедленно принялась возиться с юбками, стараясь отодвинуться подальше, хотя плечи и бедра то и дело соприкасались.
Придется перестрадать эту поездку.
Чарлз взмахнул кнутом и умело вывел вороных на дорогу. Пенни не обращала внимания на привычный пейзаж и мысленно воскрешала сцену в библиотеке. Так, значит, Николас поверил в «понимание» между ними… впрочем, его реакция была не вполне естественной.
– Ты сказал ему, что мы любовники, – выпалила она наконец.
Чарлз долго молчал, прежде чем отозваться.
– Не впрямую.
– Но дал понять. Почему?
Она повернулась к нему, но он не сводил глаз с лошадей.
– Потому что это наиболее верный способ убедить его, что если он хотя бы вздумает протянуть к тебе руку, я ее отсеку.
В устах любого другого это прозвучало бы мелодраматично. Но она знала его. Знала его тон. И понимала, что он не шутит. Просто констатирует жесткий холодный факт. Она распознала угрозу, таившуюся под внешним спокойствием, угрозу вполне реальную. Он способен на подобное насилие, если кто-то встанет у него на пути.