Единственный, кто знает
Шрифт:
Может быть, он просто постарел. Стал живым реликтом, ходячим воспоминанием. Черно-белым фильмом, непонятно как попавшим в эпоху стереоскопических фильмов, вытеснивших все остальное кино…
Он положил фотографию на стол и посмотрел на двух мужчин, стоявших перед ним на коленях.
— Один из моих информаторов из святая святых американской администрации, каковой является ФБР, недавно позвонил мне, — произнес он. — Похоже, какой-то тип по кличке Троянец решил серьезно вмешаться в мои дела. Это он похитил моего сына Адриана. А теперь в его руках и малышка Хлоя, которую вы должны были охранять.
Не вставая с кресла, Большой
— У меня один простой вопрос: если я не могу на вас положиться, для чего вы тогда нужны?
— Ты можешь на нас положиться, — сказал человек низкого роста, обладавший комплекцией борца сумо.
— Можешь, — прибавил долговязый телохранитель.
Большой Па с сомнением прищелкнул языком.
— Мы лажанулись, — продолжал «сумоист».
— Это точно, — кивнул его напарник баскетбольного роста.
— И ты должен нас убить.
— Пиф-паф.
— Но мы еще можем тебе пригодиться.
— Еще можем.
Большой Па всегда считал, что эти двое — братья. И все равно не мог понять, как они ухитряются составлять такое абсолютное единство. Микадо и Брауни были не только наиболее опасными из всех наемных убийц, которых он знал. Второй их особенностью было то, что они проводили вместе двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Они не имели друзей и знакомых. Они были одинаково равнодушны к деньгам и к власти и не обладали фактически ничем, кроме личного оружия. Когда один начинал фразу, другой ее заканчивал. В сущности они были чем-то вроде двух полушарий одного больного мозга.
Большой Па убрал пистолет от головы «баскетболиста»:
— Хорошо. Допустим, я оставлю вас в живых. Как вы рассчитываете найти Адриана и Хлою?
Микадо и Брауни, по-прежнему стоявшие на коленях, ничем не выразили своей признательности, как прежде не выражали страха.
— Мы скоро узнаем, как за это взяться, — ответил коротышка.
— Пиф-паф, — повторил его «брат».
Но на этот раз он улыбнулся.
Аарон Альтман провел ладонями ото лба к затылку и прикрыл глаза. Вот уже несколько часов он смотрел на эти гребаные доски «Веледа» с укрепленными на них фотографиями, рисовал стрелки, стирал, рисовал новые… Это ему осточертело и окончательно его вымотало. Его сотрудники, работавшие в соседних кабинетах, были не в лучшем состоянии. Некоторые дремали прямо за рабочими столами.
Альтман посмотрел на часы. Полдень, воскресенье. За последние сутки он допросил Марион Марш, а также назначил несколько расследований, но они пока не дали никакого результата.
Допрос Марион также оказался бесплодным. Она выглядела искренней, но он был уверен, что она рассказала ему не все. Когда он смотрел ей в глаза, у него возникало ощущение, что в ней горит какое-то внутреннее пламя. От нее исходила невероятная сила, весь ее вид выражал непреклонную решимость, которую мало кто из людей способен проявить, особенно при столкновении со столь могущественной властью, какой он обладал.
Что давало ей такую стойкость? Ее чувства к Адриану Фогу? Или она черпала силы из какого-то более глубокого источника?
Как бы то ни было, Альтман не смог ее расколоть. Теперь он ждал новостей с парижской набережной Кэ-д’Орсе, чтобы продолжить допрос.
Что касается Троянца, тот по-прежнему оставался для Альтмана полной загадкой. Его помощники загрузили все известные данные в программу ViCAP [9] в надежде обнаружить элементы сходства с другими подобными преступлениями, в том числе совершенными в других странах, но все оказалось напрасно. Подобного псевдонима нигде раньше не встречалось, и ничего напоминающего методику действий Троянца через Интернет в базах данных других агентств не обнаружилось. Бюро по борьбе с киберпреступностью тоже ничем не порадовало. Да, разумеется, Троянец регулярно появлялся в «Фейсбуке», но его айпи-адрес постоянно менялся. Он тщательно запутывал следы, используя различные зарубежные серверы, так что было невозможно точно установить его географическое местонахождение. Теоретически он мог отправлять свои послания хоть из Лос-Анджелеса, хоть с Аляски.
9
ViCAP (Violent Criminal Apprehension Program) — программа, разработанная ФБР, чтобы устанавливать авторов тех или иных преступлений путем поиска сходства между различными делами, как раскрытыми, так и нераскрытыми. — Примеч. авт.
Действительно ли Троянец похитил Хлою? Ничто не указывало на это напрямую. Он не прислал требования о выкупе, вообще не предъявлял никаких требований. И с чего вдруг это странное распоряжение, отданное им Марион, — отрезать пальцы индейцу Уойяку? Даже если Троянец хотел направить полицию по ложному следу, а сам тем временем увезти малышку Фог, почему именно такой след? Зачем ему понадобились отрезанные пальцы бывшего заключенного?
Нет, решительно, все эти элементы никак не состыковывались.
Альтман нажал кнопку стоявшего перед ним на столе телефона, поднеся трубку к уху:
— Есть что-нибудь новое об Уойяке? Я запросил его досье и данные медосмотра больше часа назад. Вы там спите, что ли?
Человек на другом конце провода извинился и пообещал прислать все требуемые данные в самое ближайшее время. Альтман положил трубку. И почти сразу же телефон зазвонил.
— Лучше бы у вас оказались хорошие новости, — почти угрожающим тоном произнес Альтман.
— И да и нет, — сказала помощница, латиноамериканская красотка и любительница строгих деловых костюмов.
— То есть как и да и нет?
— Только что доставили посылку. Она адресована вам.
— Лично мне?
— Да. Мы просканировали ее. И решили, что будет лучше, если ее откроют специалисты.
— Что в ней?
— Лучше вам самому взглянуть, шеф. Приходите к нам в лабораторию. И желательно побыстрее.
Глава 31
Дверь камеры Марион открылась. Вошла молодая женщина в деловом костюме.
— Пойдемте, мисс Марш, — сказала она, сделав приглашающий жест.
Марион с трудом поднялась. Ноги казались свинцовыми. Перед этим она долгое время пролежала неподвижно, глядя в одну точку — так как не могла предпринять никаких действий.
Женщина протянула руку, и Марион ответила рукопожатием.
— Я — агент Перес, — сказала латиноамериканка с официально-вежливой улыбкой. — Пришла забрать вас отсюда.
Марион растерялась. Что означает такая внезапная перемена в обращении?