Ёдок. Рассказы
Шрифт:
Мой взгляд постоянно сталкивался с пристальным взглядом гостьи, и это мешало мне думать, но нисколько не мешало читать – я превратился в робота-чтеца, не осознающего прочитанного. И мне показалось, что и в жизни, имея яркие моменты, я не осознавал всей глубины и драматичности некоторых событий, относя их к второстепенным явлениям.
Я резко прекратил чтение и спросил:
– Ты жива?
Девушка, казалось, ожидала такого вопроса. Она ответила:
– Думай.
И я задумался впервые в жизни, что любые действия имеют последствия, какими бы они не казались
И вдруг я перестал думать, я перестал вспоминать, и я остановился на полуслове, закрыл книгу и закрыл глаза. Прошлое и будущее проплыли подобно радужной пелене. А ветер за окном, шум автомобилей, шаги и отдельные голоса вплелись чёрными и белыми нитями в эту пелену. Слабость и головокружение прижали к креслу. Я почувствовал себя мёртвым и обречённым на неподвижность.
Девушка исчезла, когда я открыл глаза. Её, видимо, и не было здесь, но она существовала где-то там. Я должен был её найти. Но моя неподвижность приобрела физическую форму – я не мог подняться с кресла. Руки и ноги не шевелились. Меня парализовало.
Несколько дней я просидел в своём кресле (не помню, сколько, видимо дня три, иначе я б умер). Фекалии скопились подо мной, воняло. И голод замучил. А я всё не мог сдвинуться с места. Отчаяние – а после и оно исчезло.
И вот появилась снова она. Приблизилась ко мне, подала книгу, открыла и шепнула:
– Читай.
Руки обрели движение, я взял книгу; выпрямил онемевшие ноги – суставы захрустели в коленях. И я стал читать вслух: «…я глядел на неё в изумлении. Дважды подняв указательный палец в подражание нашей старой знакомой, она знаком попросила меня хранить тайну. Я растерялся…»
– Прости меня, – сказал я, оторвавшись от текста. Но её уже не было. Я отбросил книгу, поднялся с кресла и пошёл в ванную. Всю грязь и вонь прошедших дней надо было срочно смыть. Я не нравился самому себе – ещё бы!
Я влез под душ, горячая вода возвратила способность сопротивляться: кожа покраснела… После я сделал уборку и вернулся к прежней жизни. Ничего не изменилось, однако, и я взял из книжного шкафа другую книгу.
Бродяга бассет-хаунд
Это Валентин Елыгин. Он грузчик. Пакует холодильник. У него работа такая, паковать и курить. Лицо его выражает неудовольствие, он считает себя рабом, но ничего не может поделать. Этакая безысходность самовнушения. Наконец он натягивает последнюю ленту, оттягивает холодильник в сторону – и замечает собаку.
Пёс породистый. Такого пса он видел в сериале «Карин и её собака». Давно. Как точно порода называется, Елыгин не знает. Пёс приземистый и длинный, как такса, но крупней в три раза. Глаза «кто тебя обидел» грустно смотрят из-подо лба. Морщинистая кожа на шее требует
Собака обнюхивает кусты, подходит то к одной открытой двери склада, то к другой. Тонкий хвост торчком… А где хозяин? Пёс – бродяга, можно предполагать. Потерялся.
Елыгин подзывает его. Тот спокойно подходит к нему – и Елыгин накидывает собаки на шею петлю из снятой с холодильника ленты.
– Ты чей? – спрашивает он пса и отводит в склад, привязывает ленту к столбу. Собака смотрит на него большими печальными глазами.
– Потерпи до конца дня, – говорит он ему. – Не обижу. – И у него меняется настроение.
Валентин живёт один. Ему страшно по ночам в трёхкомнатной квартире. Он даже фильмы ужасов не смотрит по вечерам, боится, хотя любит этот жанр. Поэтому, если и смотрит, делает это днём, в выходные дни.
С собакой страх исчезнет.
Елыгину было приятно осознать, что такого пса можно вернуть за хорошее вознаграждение хозяину, коль скоро тот объявится. На крайний случай – продать, если что. Потом. А в детстве он всегда мечтал иметь собаку, но родители не позволяли ему обзавестись такой мечтой.
И вот он идёт домой, ведёт пса на самодельном поводке. Пёс по ходу движения обнюхивает всё, что ему позволяет обнюхать новый хозяин, а заодно успевает поднять ногу, чтобы отлить.
Идущие навстречу пешеходы обращают на собаку внимание. Елыгин получает удовольствие от этого, как будто он идёт вместе с красивой женщиной, на которую не просто смотрят – любуются ею.
Он соображает, как назвать пса. В голове вертятся имена: Джек, Жак, Пират… Может, назвать его Василий? Нет. Человеческое имя не устраивает Валентина. Если и человеческое, тогда лучше иностранное. Но ни одно из имён не ласкает ему слух. Надо так, чтобы и псу было приятно.
В квартире собака почувствовала себя вольно. Она сразу зашла в кухню, как только её отцепили от самодельного поводка, села возле холодильника – видимо, известен был ей этот кухонный предмет.
– Ты голоден? – спросил Валентин. На что пёс ответил громким лаем.
Из холодильника была извлечена кастрюля с борщом. Пёс смачно облизнулся, предвкушая сытную трапезу. Валентин достал самую большую чашку, налил туда борща – полкастрюли нету!
Выражая нетерпение, собака ткнула морду в чашку, как только ей поставили еду, – голод не тётка. Длинные уши полоскались в борще, пёс вертел головой, измазывая паркетный пол жирным бульоном, летели слюни – это не понравилось Валентину, но ничего не поделаешь, животное – оно такое, не человек: чего серчать, когда уже того…
Отведав борща, собака посмотрела на Валентина.
– Мало?
Ответа не последовало. Но пёс смотрел в глаза Елыгину так, что тот глубоко вздохнул и отдал свою порцию. На что пёс радостно пролаял и съел всё, что ему предназначалось. И, видимо, не отказался бы от третьей пайки – настоящий проглот.
Валентин просто попил чаю. Заодно обзвонил знакомых, предлагая купить у него породистую собаку, но назвать породу не мог – ссылался на известный сериал, и только. Его посылали… и гнев в нём умножался надвое.